Александр Агафонов-Глянцев - Записки бойца Армии теней

Всё это произошло у эстакады, где я обычно сгружал цемент. Здесь работали марокканцы. Они стояли и с ужасом наблюдали за происходившим. Я, весь вспотевший от переживаний, еле выскочил из кабины, уселся в бессилии на подножку и... послал тодтовца ко всем чертям ада. К моему удивлению, тот замолчал и поспешил удалиться. Есть такие натуры: яростно показывают власть перед слабым, а нарвавшись на отпор, поджимают хвост: волк среди овец, а среди волков - сам овца! Глядя на марокканцев я, в знак благодарности к Всевышнему, произнес известное мне по Югославии изречение из Корана: "Ля иллаха иль Алла, Мухамед расул Алла!" (Нет Бога, кроме Бога, и Мухаммед - Его пророк!). Африканцы разинули рты и стали подсаживаться поближе, разглядывая меня с любопытством. Так я познакомился с очень умным и по всем статьям интересным человеком - Мухаммедом-бен-Мухаммедом, - "Мухаммедом в квадрате" - как его окрестил Мишель.

Откуда здесь марокканцы? - Во французской армии были колониальные войска, "зуавы-сенегальцы", набранные в Алжире, Тунисе, Марокко, куда входили многие народности Северной Африки. За время войны они были на передовой, на линии Мажино, где и взяты были в плен. Частично были оставлены во Франции для работы. Мухаммед вскоре был назначен старшим над группой марокканцев и других арабов, строительных рабочих, среди которых пользовался завидным авторитетом. Честно и самоотверженно они в свое время сражались за Францию, да и сейчас ее любили и считали своим долгом помогать ей в трудные времена. Здесь же встретил я и далматинца Саву. Лет за пять до войны, в поисках заработка, он приехал во Францию из своих голодных мест (на "печалбу", как это называлось в Югославии). Нападение "швабов" на эту страну, затем и на его родину, обозлило гордого и свободолюбивого горца. Оповещения о массовых расстрелах заложников и патриотов звали к отмщению. А еще больше к этому призывали вести о героическом сопротивлении в Греции, под Сталинградом, во Франции и в его собственной стране. По-французски и по-немецки Сава говорил бегло. Как и большинство далматинцев говорил и по-итальянски. Документы его были в порядке. Кроме того, он был связан со своими земляками в Бресте, где те работали вместе с бельгийцами-малярами на немецком военном аэродроме.

После проверки, по указанию Центра, Мишель часто стал посылать Саву в Брест, непосредственно связав его с руководством. В Нанте нашли еще двух ценных помощников. Ими стали бретонцы Ив Селлье, проживавший на рю д'Анфер (странное название - Адская улица!) и Анж Ле-Биан. Ив еще отходил от искусственно поддерживаемой им болезни: ею он спасался от отсылки на работы в Германию. По совету Мишеля, он и его друг Анж, бывший сержант колониальной армии, нанялись в местные полицейские и вооружились пистолетами. Они несли охранную службу в Нанте и со своими пропусками могли бывать в любых местах в любое время. Ив и Анж возглавили группу, которой было вменено в обязанность нанести на план города дислокацию зенитной обороны. В нее вошел и Констан Христидис.

Связь с этой группой обеспечивалась через Клода и Терезу. В середине декабря 1942 года, Мишель по распоряжению руководства распрощался со своей рацией, передав ее легализировавшемуся в Сен-Назере радисту-профессионалу. Конечно, профессионал намного лучше, чем дилетант. У нас на душе отлегло, Связь с радистом осуществлялась вначале самим Мишелем, а затем и Терезой с Клодом. Теперь можно было отправлять более объемные информации, что облегчало работу.

Шел январь 1943 года. Редким был день, когда Сен-Назер и окрестности не подвергались бомбардировкам. Мы уже привыкли быстро тормозить и выскакивать из кабин, еще быстрей мчаться в поисках более или менее надежных укрытий. Оборудованных бомбоубежищ давно не существовало, оставалось, если нас заставал налет в городе-развалине, примоститься в дверном проеме какой-нибудь чудом оставшейся от дома стены и тешиться надеждой, что она на тебя не рухнет от взрывной волны. Если же это случалось на шоссе, то и придорожные кюветы и ямы были "утешением".

Бурная была жизнь! Какие только меры защиты не применялись! По всему Сен-Назеру, окрестным городишкам, особенно в порту вокруг "гаража" и пирсов, были установлены бочки с "небельзойре"- искусственным туманом. Огонь изрыгали многочисленные турели "эрликонов" - четырехствольных зенитных пулеметов-орудий и глубоко эшелонированные тяжелые зенитные батареи, покрытые пологом маскировочных сетей, - им тоже порядком доставалось! На разных потолках высоты над городом были подняты многочисленные аэростаты... Несмотря на это, "летающие крепости" бомбили с поразительной точностью. Всё это происходило до одного дня...