Кирилл Партыка - Дождь в конце сентября

Как-то вечером Андрей, не спешивший вернуться в гостиницу, засиделся в кабинете до глубокой ночи. Райотдел опустел и притих, только из дежурки доносились голоса и телефонные звонки. Дверь открылась, вошел старший оперуполномоченный Гусев.

– Не помешаю?

Он присел к столу, повертел в пальцах карандаш, наконец спросил:

– Я слышал, вы сильно Шуваловым интересуетесь? Вас специально прислали?

– А что, есть ради чего? – усмехнулся Андрей, но заметив, как скривился Гусев, понял, что выкрутасы ни к чему. – Нет, не специально. Я по собственной инициативе. Мы друзья… Были… В общем, выкладывай, зачем пришел?

– Я-то выложу. Но ты всерьез намерен кашу заварить?

Лапин насторожился. Но понял, что для Гусева это «ты», как пароль для заговорщика. Помолчав, ответил:

– Я тебе длинно рассказывать не буду. Но есть причины, по которым я просто так отсюда не уеду. На слово поверишь?

Гусев помолчал, что-то взвешивая про себя.

– Ладно, слушай. Я тоже длинно рассказывать не буду. У нас тут все на рыбе завязано. Браконьерство не правонарушение, а народный промысел. Шувалов это давно понял и не вмешивался. Но в последние годы ворье в законе и всякие авторитеты по осени наезжают сюда из Пионерска и теперь они в районе хозяева. Рыбу ловят десяткам тонн, порют, бросают, только икру берут. Вывозят вагонами. Все об этом знают, но кому охота башку совать. Тут такие бабки крутятся, что за них прихлопнут и не поморщатся. Шувалов молчал, молчал, а потом встрял. Еще в прошлую кетовую пытался кое-кого прижать. Но в одиночку шибко не разгонишься, тем более, если руководство не поощряет.

– Мазур? – спросил Андрей.

Гусев кивнул.

– Не в открытую, конечно. Есть средства, как человеку рот заткнуть. Шувалова морщили по-всякому. А он уперся. Целое досье собрал. Папка бумаг, даже видеозаписи какие-то и магнитофонные кассеты. И он все ждал случая официально реализовать разработку.

– Откуда знаешь про досье?

Гусев замялся.

– Ну… помогал я иногда шефу материалы для этой папочки собирать. Он при мне ее и перелистывал.

– Ты не темни. Вы что, вместе раскручивали?

– Если бы! Шувалов мужик правильный был. Но сильно недоверчивый. Просил меня иногда обсосать интересного для него человека. Но ни в какие подробности не посвящал. А я не отказывался, но и не лез к начальнику… без мыла…

– Говорят, был у него доверенный внештатник.

– А, этот? Закадычный корефан, бывший офицер, уволенный по сокращению. Шувалов хотел его в милицию взять, но он по возрасту уже не подходил. Оформил внештатным сотрудником. Вот с ним Шувалов плотно контачил.

– И где же та папочка сейчас? Может, тут, в сейфе? – Лапин указал на несгораемый шкаф рядом со столом.

– Тут Мазур с Луценко рылись после того, как Шувалов пропал. И старший опер по учетам с ними. Секретную документацию сверяли. Я опера прощупал – папки не было.

– Если Володька в отделе был «под колпаком», логично предположить, что папку он стремился пристроить понадежнее. Может она пылиться у внештатника под кроватью, как считаешь?

– Под кроватью, не под кроватью, но отдать бывшему вояке на хранение документы Шувалов мог. Вояка – мужик крепкий и надежный. Но нам он их просто так не отдаст. Он же, наверняка, в курсе обстоятельств. С чего бы нам верить?

– Надо искать подходы. Ладно, об этом еще подумаем. Кстати, Шувалов со своим замом, с Луценко, в каких был отношениях?

– Да вроде в нормальных.

– А что он за человек, этот Валерий?

– Он у нас недавно. Перевелся откуда-то. Вроде ничего мужик.

– Какими еще делами Шувалов занимался в последнее время?

– Как обычно, ничего особенного. – Гусев на минуту задумался. – Был, правда, недавно один факт. Жил на окраине, на берегу, во времянке старик. Его все дедом Семеном звали. Когда-то в мастерских работал. Мастерские лет семь назад закрылись, остался без дела. Жена померла, квартиру он продал, а те копейки, что получил – пробухал. Ну и забичевал. Рыбачил, бутылки собирал. К нему во времянку рыбаки часто заглядывали – попьянствовать. Он, хоть и бич, но жил опрятно, так что не брезговали. И вот он куда-то подевался. Никто бы и внимания не обратил – он, бывало, месяцами на реке или в тайге кантуется. А Шувалов поднял шум. Завел розыскное дело как на без вести пропавшего.

– У вас тут прямо какая-то «черная дыра», – поморщился Лапин. – Сплошные безвестные исчезновения.

– Черная, не черная… Я после этого раз пошел к Шувалову. Дверь в кабинете приоткрыта. Слышу, у него Мазур. И наезжает, мол, ерундой занимаешься, вокруг забулдыги шум поднял вместо того, чтобы кражи раскрывать. А Шувалов – мы латентные убийства что, не расследуем? Мазур вообще на маты перешел.