Array Коллектив авторов - Притяжение Андроникова

Вчитываясь в эти строки сейчас, невольно с опаской думаешь о некоторых современных тенденциях, о чисто потребительском отношении к музейным ценностям, о недооценке научной работы в музее.

Впоследствии А. З. Крейн был инициатором проведения «Андрониковских чтений», где должна быть осмыслена разносторонняя деятельность Андроникова, все грани его творчества. Первые чтения состоялись музее. В настоящее время в мемориальном кабинете А. З. Крейна хранятся некоторые материалы об этих чтениях.

Мы не коснулись еще одной стороны взаимоотношений И. Л. Андроникова и музея. Он был еще и нашим дарителем. От него поступили в музей листы панорамы Невского проспекта, семнадцать литографий, исполненных по рисункам художника В. Садовникова в начале 1830-х годов. Кроме панорамы, поступили также фотографии потомков Пушкина.

В последние годы жизни И. Л. Андроников не прерывал свои связи с музеем. Звучали по телевидению его рассказы о музее на Кропоткинской, 12. Как всегда, все было тщательно отрепетировано. Конечно, сейчас нельзя без грусти вспоминать, как по просьбе жены Ираклия Луарсабовича, Вивианы Абелевны, к одной из последних передач мы подбирали для ведущего старинное кресло с удобными подлокотниками, чтобы во время эфира не была видна зрителю дрожащая от болезни его рука.

Как хотелось бы, чтобы однажды приоткрылась дверь в кабинет директора или в комнату научных сотрудников, и послышался такой знакомый звучный голос: «Андроников – моя фамилия!»

15 мая 1969 года в Государственном музее А. С. Пушкина, что на Пречистенке, 12, было необычное для музея оживление: готовилась телепередача «Неизвестные портреты. Современники Пушкина», посвященная 170-летию со дня рождения великого русского поэта. Съемочная группа в полном составе, кроме осветителей, отрабатывала детали будущей передачи, которую вел сам Ираклий Андроников.

Выход передачи в прямой эфир планировался в первых числах июня, то есть в пушкинские дни, а в этот день была репетиция.

Музей по такому случаю был закрыт, никого не пускали. Удостоверение корреспондента газеты «Молодежь Грузии», где я печатался уже много лет, позволило мне пройти в здание. Но работники Музея и телевидения предупредили: Андроникову может не понравиться присутствие постороннего человека – журналистов он не приглашал.

Но Ираклию Луарсабовичу понравилось и мое присутствие, и, извините, я сам.

Перед началом репетиции я подошел к нему…

Но обо всем по порядку.

Предки Ираклия Андроникова по отцу жили в Кахетии, в той части Восточной Грузии, где множество величественных памятников древнего зодчества, где поют удивительно мелодичные многоголосые песни, где издревле занимаются виноградарством и виноделием. Их родовое селение Ожио находится всего в нескольких километрах от моего родного города Телави. По свидетельству самого Андроникова, его отец, Луарсаб Николаевич Андроникашвили, родился именно в Ожио.

Мой друг детства Георгий Ираклиевич Андроникашвили (он многие годы был мэром г. Телави) приходится писателю дальним родственником.

Когда в 1962 году я впервые приехал в Москву на производственную практику, привез с собой рекомендательное письмо от телавского Ираклия Андроникашвили к его знаменитому тезке и родственнику. Хотелось взять у Андроникова интервью для телавской газеты. Естественно, очень волновался. Мое положение усугубилось еще и тем, что я не знал его телефона. А справочная служба телефоны известных людей не давала.

Много раз я подходил к заветному дому по ул. Кирова, 17, где жил тогда Андроников, поднимался на пятый этаж. Наконец решился и позвонил в дверь. Но, увы, мне не повезло: Ираклий Луарсабович был в отъезде. А практика моя вскоре закончилась, и я вернулся домой. Мог ли я тогда предположить, что пройдут годы, и я стану почти хозяином этого дома. Забегая вперед, поясню: в 1975 году это жилое здание, в основном с коммунальными квартирами, передали всесоюзному проектному институту Гипронииполиграф, где я тогда работал заместителем директора. Переселение жильцов в новые квартиры и освоение освобождающихся площадей входило в мои обязанности. Андроников к этому времени уже переехал на улицу Горького. Однако судьба распорядилась так, что я в течение патнадцати лет ходил по тем же коридорам, работал в тех же помещениях, где раньше жил и работал Ираклий Луарсабович. Но самое удивительное было то, что у моего коллеги по работе оказался служебный телефон, по которому иногда спрашивали Ираклия Луарсабовича и Вивиану Абелевну, его жену. Возможно, раньше это был телефон Андроникова, номер которого когда-то я так тщетно искал.