Array Коллектив авторов - Притяжение Андроникова

Как жалко, что отец не писал воспоминаний. Даже не для публикации. Для себя, для меня. Как я в этом нуждаюсь, чтобы разобраться в каких-то очень важных вещах, и хочется задать ему столько вопросов. Подробно узнать историю семьи. Как хочется вместе с ним рассмотреть семейные фотографии. Сколько он знал того, что не делал достоянием публики. Как это важно было бы не только услышать, но и записать. Почему все эти вопросы не возникали у меня при жизни родителей? Возникали, но, как всегда, думала, еще успею.

А тем временем, отец родился в семье, где в разных поколениях и в разных ответвлениях была сфокусирована история. Папин отец – Луарсаб Николаевич Андроников (Андроникашвили), известный петербургский адвокат, был последним сенатором во Временном правительстве. Говорят, что он был потрясающим оратором, но речи свои не записывал, а потому его выступления не сохранились. Потом он уехал в Грузию, создал юридический факультет в Тбилисском университете, читал лекции. Умер в Тбилиси в 1939 году. Мама моего отца – Екатерина Яковлевна Гуревич, дочь петербургского педагога, основателя известной в ту пору гимназии Гуревича. Как рассказывал отец, обладала удивительным литературным талантом, но никогда не публиковалась, а писала в стол. Погибла во время блокады в пустой квартире в Ленинграде. Отец боготворил мать и каждый раз, когда говорил о ней, на глазах выступали слезы. Ее родная сестра – Любовь Яковлевна Гуревич, известный театральный критик, издатель, знакомая К. Станиславского, А. Чехова, Л. Толстого. Двоюродный дядя моего отца по материнской линии – известный философ Иван Ильин, покинувший Россию на «философском пароходе» в 1922 году.

Сколько у меня было возможностей взять карандаш и записать что-то со слов отца. Но всегда были какие-то каждодневные дела, все время куда-то бежала, а на узнавание действительно важного времени не хватало. К сожалению, отдельного времени и отдельного интереса к прошлому не бывает. Но, с другой стороны, если бы отец хотел сам написать, он, наверное, сделал бы это, но ведь не сделал. Значит, считал, что так правильно. А может быть, думал, что будет этим заниматься, когда отойдет от активной жизни. Не успел… что теперь об этом гадать?

Я не люблю распространяться о последних годах жизни отца, которые были невероятно трудными для всех. Не стало Мананы, он не смог перенести эту трагедию. Болезнь настигала его медленно, пока полностью не лишила возможности работать. А без работы ему, такому энергичному и разностороннему, было невозможно. Случилось так, как не должно было быть. Но могу определенно сказать, что болел он, проявляя огромное человеческое достоинство. Мне редко приходилось видеть человека такого невероятного терпения и выдержки, такой покорности и благодарности людям, которые помогали.

Мне всегда было с ним невероятно интересно. А сейчас было бы еще интереснее. Сколько можно было бы обсудить важных вещей. В том числе телевидение, которое он обожал, а я в результате всю жизнь на нем работаю. Помню, что для отца работа над фильмом, передачей не ограничивалась съемками. Он всегда приходил на монтаж, он всегда подбирал вместе с музыкальным редактором звуковой и музыкальный ряд. Ему было не все равно, каким будет результат. Он любил замечательных своих телевизионных коллег. А в последние годы жизни именно они: Борис Каплан, Андрей Золотов, Игорь Кириллов, режиссер Алина Казьмина, оператор Андрей Тюпкин – среди других замечательных людей оставались друзьями. Преданными и верными. И не только в дни радостных застолий, но и в трагические дни нашей жизни.

Если подумать, то казалось, что отца на телевидении много снимали. Но какие это крохи по сравнению с современными возможностями. Отец был своего рода открывателем телевизионного жанра «рассказывания с экрана». Это понимали и раньше. Но теперь мы видим доказательство этого в замечательных циклах выдающихся искусствоведов, писателей, театроведов, артистов. Это прекрасно. Но мне кажется, и я не побоюсь это произнести вслух, что этот путь авторского слова, обращенного к зрителю, прокладывал мой отец.

Всю жизнь борюсь с ощущением, когда-то поселившимся внутри, «природа на детях отдыхает». И хотя я уже давно переросла все мыслимые возрасты, меня по-прежнему посещают подобные чувства, и тогда я думаю о том, что отец любил меня такой, какая я есть. И это очень утешает…

Мне хочется выразить огромную признательность Борису Каплану, Александру Лободанову, Алексею Пьянову, Григорию Саамову, Екатерине Шелухиной за саму идею этого сборника, за бесценный и огромный труд по его составлению.