Брассай - Разговоры с Пикассо

Однажды он сказал Сабартесу: «Люди очень невнимательны. Если Сезанн стал Сезанном, то именно потому, что был другим: если перед ним дерево, он внимательно рассматривает то, что перед ним; он смотрит пристально, как охотник на дичь, которую хочет подстрелить. <���…> Его картина – это обычно именно то, что он видит… Но чтобы увидеть – надо сконцентрироваться…» (Сабартес, «Иконография»).

Перевод Вяч. Иванова. – Примеч. перев.

Отключение света (англ.) . – Примеч. перев.

Издатель – «Эдисьон дю Шеен» – разорился… Книга «Скульптуры Пикассо» вышла в 1949 году во Франции, затем в Англии с текстом Д.-А. Канвейлера и более чем двумя сотнями моих фотографий.

Художественная академия в Париже. – Примеч. перев.

Доктор Петио был чем-то вроде Ландрю (французский серийный убийца. – Примеч. перев. ) в период оккупации. Завлекая фальшивыми обещаниями вывезти их в Америку, он ограбил множество людей, мужчин и женщин, и сжег их тела в печах крематория на улице Лезюё.

Два последних года он был членом подпольной сети Сопротивления. Кроме того, работал в издательстве «Минюи» (печатало листовки и проч. для Сопротивления – Примеч. перев. ). Известно, что из лагеря Компьень его превезли в Бухенвальд. Далее тяжкий путь каторжника, проделанный главным образом пешком, привел его в чехословацкий Терезин, где он и умер 8 июня 1945 года, в тот самый день, когда для большинства остальных этот кошмар наконец закончился. Прах Десноса был перевезен в Париж. Достоянием общест венности стало и потрясающее стихотворение – самое последнее, – найденное у него после смерти: «Я так мечтал о тебе…» Но известно ли вам, что это «последнее стихотворение» было лишь эхом другого, давнего, которое называлось «Я столько мечтал о тебе», вошедшего в сборник 1926 года «Стихи таинственной». Там уже сказано все, почти слово в слово, с первой попытки… И Деснос – вдалеке от Парижа, разлученный с любимой, в горячке, на пороге смерти – ищет слова, чтобы выразить свое отчаяние и тоску, и не находит ничего лучше, чем снова повторить концовку того давнего стихотворения:

Двадцать лет спустя Десносу оставалось лишь сжать эту поэму в прозе, чтобы придать ей окончательную форму: призрак, который преследовал его в 1926-м, в 1944-м стал его судьбой. Последний акт «ясновидения» вдохновенного лунатика:

По-моему, это был директор предприятия «Краски Линель», который был лучшим поставщиком Пикассо, а также Брака и Матисса.

Но это намерение, как, впрочем, и множество других, так и не было реализовано. Подобные вещи надо делать тут же, на месте. А хрупкая спичечная конструкция, скорее всего, сломалась…

Пейнадо рассказывает мне (ноябрь 1963 года): «Однажды, когда я был у него, зазвонил телефон. “Это вы, Пабло? Говорит Ван Гог”. И Пикассо, без малейшего удивления или колебания: “Я понял, но какой именно? Винсент или Тео?”»

Ошибочно думать, что Пикассо одевается «кое-как». В его душе дремлет денди, правда обреченный, за недостатком времени, часто простаивать… Но когда он просыпается, то, в зависимости от эпохи, Пикассо начинает коллекционировать то оригинальные жилеты, удивительные и яркие, то бархатные костюмы редких расцветок, то рубашки, то куртки и цветастые кардиганы, то пестрые носки и сногсшибательные пуловеры… У него своя, очень личная концепция элегантности, и она, в сочетании с кокетством, не позволяет ему одеваться «как все». На голове он носит береты, фуражки, шляпы с широкими полями, сомбреро, котелки и даже цилиндры. На Монмартре Пикассо носил синюю полотняную куртку, в каких ходят жестянщики, и красную хлопчатобумажную рубашку, купленную на рынке в Сен-Пьер. Теперь он шьет на заказ у Сапоне странные брюки в поперечную полоску из материала, из которого делают лошадиные попоны. И носит куртки из тканей для женской одежды и даже пальто с белым ворсом.