Борис Вараксин - Смыслы и образы

После не слишком продолжительных поисков обнаруживаем подходящую кандидатуру: некто Борей, бог неукротимого северного ветра. С ним приключилась история, вполне укладывающаяся в рамки нашего сюжета. И у него-то как раз крылья были…

Однажды, пролетая над Аттикой, увидел Борей некую Орифию и влюбился в неё без памяти. Начал звать с собой, умолять… Только был он столь грозен на вид, что отказала ему Орифия. И отказывала до тех пор, пока доведенный до отчаяния повелитель бурь не возмутился и не взял её силой. И дело пошло… В смысле – дети… Двое… С крылышками, как у папаши.

Немножко отвлечёмся. Почему бы нам не предположить, что молодой, преуспевающий художник Джамбаттиста Питтони был неплохо знаком с женщинами того же типа, что и его героиня – мечтательными, возвышенными, загадочно-непредсказуемыми… В которых легко влюбиться, но лишь затем, чтобы вскорости почувствовать себя круглым идиотом. По разным причинам.

Не исключено, что в похожую историю влип и несчастный Борей. Ведь очень скоро выяснилось, что это где-то там, в горних высях, он грозен и ужасен, а здесь, возле супружеского ложа… Ну, вы понимаете…

Так что, похоже, это вовсе не Кронос, сдёргивающий покровы с Истины, а совсем другой персонаж древнегреческой мифологии – Борей-вьюговей, пытающийся укрыть (!) прелестницу-жену своим плащом… Чтобы та не привлекала к себе излишнего (по его мнению) внимания со стороны других ценителей женской красоты. Совсем забыв, что его плащ – предвестник бури и никакого комфорта в себе не несёт.

Ну, и зачем это прекрасной Орифии? Да и вообще… Этот её супруг так не воспитан! Мужлан какой-то! Нет, нет и нет! Уберите ваши руки! Я вас умоляю…

Так и бывает… А что же дети? Дети – это печальная неизбежность. Но именно их присутствие делает личность Борея окончательно гротескной. Ведь сколько бы он ни буянил, в тамошнем коллективе его всё равно никто не воспринимает всерьез. Малыш с песочными часами не просто лукаво поглядывает на родителя, а и поддразнивает его. Видимо, знает, сколь досадно лысеющему папаше напоминание о быстротекущем времени. Читающий же мальчуган и вовсе не обращает на докучливого предка никакого внимания, выступая в роли немого укора суетящемуся родственнику с его упорным нежеланием перестать пугать людей бурями и ураганами. Лучше б тот занялся чем-нибудь, более соответствующим возрасту и положению в обществе…

И в самом деле – доколе?

***

М-да, с любовью как-то не складывается. Поищем ещё? Вот, например, художник Фикерелли. Кому, как не темпераментному итальянцу, знать, что такое любовь. Обратимся же к его творчеству.

Феличе Фикерелли по прозвищу Феличе Рипозо. «Иеиль и Сисара». 40-е годы XVII века. Питти. Депозитарий.

Сцена, разыгрывающаяся у нас на глазах, вряд ли кого оставит равнодушным. Что за странное обращение с мужчиной? Кто он, что здесь делает и чем заслужил столь экзотическую форму ликвидации? А женщина… Ей-то зачем понадобилось прибивать к полу некоего беспечного и явно безопасного персонажа в забавной ночнушке? И можно же просто треснуть по черепу молотком! А так нужно прицеливаться, приноравливаться… По руке попасть недолго!

Впрочем, возможно, эта женщина только тем и занимается, что вбивает гвозди в головы не проспавшихся мужчин. У неё и движения-то – словно у профессионального молотобойца. Но с чего бы такое отношение к сильному полу?

Возникают вопросы и к мужчине. Как понимать поднятую им руку? Как протест против нецелевого использования рабочего инструмента? Или как просьбу об отсрочке, чтобы переодеться? Неловко же представать перед Господом неглиже!

Не только руки нашего бедолаги вызывают вопросы, но и ноги. Не похож он на спящего. Если только кошмар какой приснился… Ну, так просыпался бы уже. Опасность-то – вот она. Нельзя же быть таким доверчивым.

И всё же: за что его так?

Самое интересное – ни за что. Открываем Книгу Судей (входит в Ветхий Завет), читаем (в вольном пересказе):

«Некто Варак погнался за Сисарою. Навстречу Сисаре из шатра вышла Иеиль и пригласила его к себе. Напоила молоком, уложила спать и даже пообещала, в случае чего, сказать Вараку, что Сисары здесь нет. Сисара успокоился и уснул. После чего Иеиль вбила в голову Сисаре кол (штырь), а подоспевшему Вараку сообщила, что его враг – вот он… Только мёртвый».