Чарльз Николл - Леонардо да Винчи. Загадки гения

Впоследствии у Катерины родилось еще трое детей: Лизабетта, Франческо и Сандра. К 1463 году, когда родилась Сандра, Катерина успела родить шестерых детей за одиннадцать лет. Пятеро законных, несомненно, были крещены в маленькой приходской церкви Сан-Панталеоне, находящейся на другом берегу реки, напротив Кампо-Зеппи. Сегодня эта церковь заброшена и пришла в полный упадок. Лишь голуби гнездятся на крыше портика с колоннами. Единственный законный сын Катерины, Франческо, родился в 1461 году. Успеха в жизни он не добился. Он стал солдатом и был убит в Пизе выстрелом из spingarda – военной катапульты. Ему было около 30 лет. [44]

Еще раз мы сталкиваемся с Аккатабригой летним днем 1470 года. Он провел этот день в Масса-Пискатории, в болотах, тянущихся от Монтальбано до Пизанских холмов. Был двунадесятый праздник – Рождество Девы Марии, 8 сентября, – но сельские празднества были омрачены дракой или бунтом ( tumulto – беспорядки), и Аккатабрига был вызван в качестве свидетеля на судебное разбирательство, происходившее спустя две недели. Его спутником в тот день был некто Джованни Гангаланди, которого называют frantoiano – владелец или работник на производстве оливкового масла. Гангаланди происходил из Анкьяно. И снова мы убеждаемся в том, что мир Винчи был исключительно мал.

Брак Катерины с Антонио Бути, по прозвищу Аккатабрига, был браком по расчету. Эту свадьбу устроили да Винчи, для которых Катерина была неприятным осложнением. Впрочем, брак был хорошим выходом и для самой Катерины, падшей, бедной женщины. Скорее всего, Аккатабрига согласился принять ее вместе с определенным приданым. Да и идея породниться с уважаемым семейством да Винчи не могла его не привлекать. Аккатабрига продолжал поддерживать деловые отношения с да Винчи. В 1472 году в Винчи он является свидетелем при заключении земельного контракта между Пьеро и Франческо да Винчи. Несколько лет спустя во Флоренции он выступает свидетелем в завещании, заверенном сером Пьеро. Франческо да Винчи становится свидетелем контракта, по которому в августе 1480 года Аккатабрига продал часть своих земель, крохотный участок Каффаджио, семейству Ридольфи. Ридольфи постепенно скупили почти все земли семейства Бути.

Но даже если сначала этот брак был браком по расчету, способом разрешения определенных проблем, он оказался достаточно длительным и плодотворным. В кадастре 1487 года Аккатабрига и Катерина упоминаются вместе. Здесь же мы находим и упоминание о четырех из пяти их детей (Мария либо вышла замуж и жила в семье мужа, либо умерла). «Монне Катерине», согласно этому документу, уже шестьдесят лет: это единственное письменное подтверждение ее возраста, по которому можно вычислить год ее рождения. Земли в Кампо-Зеппи были разделены между Аккатабригой и его братом. Каждый из них получил «полдома» стоимостью 6 флоринов и чуть больше 5 стайо земли.

Мы очень мало знаем о той роли, какую отчим Леонардо, Аккатабрига, играл в его жизни. Возможно, эта роль была более значительной, чем роли деда и отца. Мы знаем только о бедности, тяжелой работе и вспышках насилия. Такая судьба ожидала бы незаконнорожденного малыша, если бы он не нашел способа ускользнуть от всего этого.

Аккатабрига умер примерно в 1490 году, когда ему было немногим за шестьдесят. Это было последнее приключение в жизни Катерины, но об этом мы поговорим чуть позднее.

Самое раннее воспоминание Леонардо было связано не с матерью, не с отцом и не с кем-то другим. Малыш запомнил птицу. Много лет спустя, когда ему было уже за пятьдесят, Леонардо много писал о полете птиц – это была его излюбленная тема, – и в частности о полете красного коршуна, Milvus vulgaris . В тот момент в его разуме что-то щелкнуло, и в верхней части листа он написал:

«Я так подробно писал о коршуне потому, что он – моя судьба, ибо мне, в первом воспоминании моего детства, кажется, будто явился ко мне, находившемуся в колыбели, коршун и открыл мне рот своим хвостом и много раз хвостом этим бил внутри уст». [45]

Ученые долгое время обсуждали, действительно ли это странное замечание было воспоминанием, ricordazione , как называл его сам Леонардо, или просто фантазией. А если это фантазия, то возникают новые споры о том, действительно ли фантазия принадлежала самому Леонардо. Относится ли она к его детству? Является ли она детским сном или кошмаром, настолько ощутимым, что он сумел превратиться в реальное воспоминание? А может быть, это фантазия взрослого человека, «спроецированная» на детство, но в действительности более тесно связанная со взрослым автором этих строк – Леонардо в 1505 году, – чем с малышом в колыбели?