Кристина О‘Крейн - Страстное искусство. Женщины на картинах Ван Гога, Рериха, Пикассо

Пастор Дорус очень устал нести финансовое бремя содержания своего взрослого сына: ему в том числе пришлось заплатить круглую сумму, равную его годовому доходу, чтобы Винсента не призвали на военную службу. И теперь он готов был «передать» его на содержание в лечебницу для душевнобольных. Но, чтобы признать человека сумасшедшим, нужно было медицинское заключение врача или свидетельство всех членов семьи. От осмотра Винсент отказался. Поэтому для вынесения неутешительного вердикта был создан семейный совет. Отец Винсента Теодор Ван Гог собрал всю семью: жену Анну Корнелию, младших сыновей Тео и Корнелиса, дочерей Анну, Элизабет и Виллемину.

Как вы думаете, что они решили тогда, в 1880 году? Доподлинно неизвестно, но вполне вероятно, что все единогласно признали старшего брата и сына безумным. Поэтому Винсент Ван Гог бежал в бельгийский Боринаж, где ранее был катехизатором. В город углекопов – потемневших от угольной пыли и обреченных на гибель людей, город, где его постигло одно из самых больших разочарований. От него отвернулись те, ради кого он готов был отдать последнее, готов был страдать – люди, которым он как учитель катехизиса проповедовал слово Божие. Над ним смеялись даже дети, которым он еще недавно пел церковные гимны и рассказывал истории из Евангелие. Ему не верили ни паства, ни руководство миссии, от имени которой он проповедовал, его не хотели слушать.

Первым не выдержал семейного бойкота брат Тео. Он послал брату 50 франков. Гордый Винсент хотел было отказаться, но крайняя нужда не позволила ему сделать это. Душевные терзания Винсента дошли до своего предела. Он изо всех сил хотел делать то, для чего был рожден на этом свете, но не знал, что это: «И я кое на что годен, и я имею право на существование! Я знаю, что могу быть совсем другим человеком! Какую же пользу могу я принести, чему же могу я служить? Во мне есть нечто, но что?» [17] Письма к Тео. Июль 1880. . До этого момента Винсент был продавцом произведений искусства, учителем французского для мальчиков, катехизатором. И в каждой из этих ипостасей потерпел сокрушительную неудачу.

А теперь, пребывая в состоянии эйфории от обретения семьи, Винсент был готов бросить вызов буржуазному обществу и «покинуть свой круг, который и без того давно уже изгнал» его. Одного он не учел: жизнь художника напрямую зависит от его окружения. Если вокруг нет почитателей, а главное, покупателей, то становится просто не на что жить.

– Я буду знать только одно – рисование, а у Христины будет только одна постоянная работа – позирование, – заявлял Ван Гог своему брату Тео, рассчитывая, что тот будет поддерживать материально не только его одного, но и всю его семью. И, пока Тео терпел такое положение вещей, Винсент активно работал.

В этот период Син стала его главной моделью. Особенно проникновенно Винсент передал ее образ в рисунке обнаженной женской фигуры под названием «Скорбь» и парной к ней «Корни». Ван Гог описал их в своем письме Тео: «Несколько корней дерева в песчаной почве. Я старался одушевить этот пейзаж тем же чувством, что и фигуру: такая же конвульсивная и страстная попытка зацепиться корнями за землю, из которой их уже наполовину вырвала буря. С помощью этой белой, худой женской фигуры, равно как посредством черных искривленных и узловатых корней, я хотел выразить мысль о борьбе за жизнь. Вернее, так: я пытался быть верен стоявшей перед моими глазами натуре, не философствуя; поэтому в обоих случаях я почти непроизвольно передал атмосферу этой великой борьбы» [18] Ван Гог. Письма. С. 195. .

Винсент Ван Гог. Согнутая фигура женщины. Рисунок, карандаш. 1882. Музей Крёллер-Мюллера, Оттерло

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Первое Соборное послание св. Ап. Иоанна Богослова, 4-я глава, восьмой стих.

Франсуаза Жило. Моя жизнь с Пикассо.