Илья Доронченков - Искусство. О чувстве прекрасного – ведущие эксперты страны

Первая экспозиция была в Лондоне. Она была выполнена в Мюнхене и показана в Лондоне, на территории вероятного противника. Поскольку именно в это время две великие империи с севера и с юга шли к сердцу Азии. Это была большая игра, где и Россия, и Англия позиционировали себя как великие цивилизаторские силы. Мы конкурировали при этом. Поэтому я полагаю, что Верещагин – это уникальный случай классического мастера XIX века, который все еще ставит вопросы.

Чего мы не ждем от Верещагина, так это живописной утонченности.

Она встречается в некоторых вещах, особенно костюмированных, удивительно. Но это точно не его основное, не его конек.

Не его конек. А с другой стороны, я не мог отойти вот от этого маленького этюда «Старая еврейская гробница под Иерусалимом», где Верещагин просто превращается в абстракциониста. Но, конечно, его радикализм не в том, как он водит кисточкой. А в том, как он настраивает свою оптику, и нашу вместе с ним. И мне кажется, что лучше всего это видно в Балканской серии, в серии Русско-турецкой войны. Вот это, например. «Атака». Война в XIX веке, в живописи XIX века, это наши молодцы, а враги плохие. Как мы видели уже по картине «Скобелев под Шипкой», смерть уравнивает русских и турок. Как мы знаем по его диптиху туркестанскому, убивают все. Но здесь меня поражает эта современная кинематографическая оптика.

Я не уверен, что Бондарчук и создатели киноэпопеи «Освобождение» четко помнили эти вещи Верещагина, но вытянутые по горизонтали, взятые с высокой точки зрения картины, где нет центральных деятелей, где командиры оттеснены вбок и где вот эта случайность войны видна невооруженным глазом, – это то, что страшно пугает в войне, которую не снимают в торжественном патриотическом кинематографе. Именно эта непредсказуемость и стихийность.

И вот, то, что Верещагин отказывается от выделения главного и мультиплицирует детали, как в госпитале под Плевной [5] Речь идет о картине «В турецкой покойницкой. Покойницкая турецкого лазарета в кампанию 1877–1878 гг.». . Кто здесь главный герой? Я видел, как мама с маленькой девочкой смотрели на эту картину, и мама говорила: «Скажи мне, пожалуйста, а кого ты замечаешь здесь прежде всего?» И девочка, прежде чем сказать, замолчала. И это очень правильная реакция, потому что Верещагин действительно показывает нам войну, как по Толстому. Как нечто противоположное человеческой природе и одновременно превращающее человека в песчинку.

Верещагину доставалось при жизни очень много за непатриотизм, за оскорбление чувств верующих и за многое другое. Но это, конечно, знак того, что наши чувства базируются на клише, и мало-мальски серьезное интеллектуальное усилие, к сожалению, не всем доступно. Если мы посмотрим на картину «Побежденные», сюрреалистическую, конечно. Это ведь, как витязь на распутье, только современный, когда все поле покрыто снегом, а там лежат голые трупы русских солдат до горизонта. И это одна из тех вещей, которые шокировали. Цена войны.

Очевидно, искусство как-то другим целям служило? Ведь Верещагин был успешным художником, и, наверное, коммерчески успешным.

Очень.

Десятки выставок по всему миру. Кто покупал трупы, отрубленные головы, надетые на шесты, и так далее? Это же сегодня трудно себе представить. Понятно, что трудно представить маршала Жукова на фоне непогребенных солдат, да. Но просто кто был тот потребитель этого искусства тогда?

С одной стороны, его покупали за границей очень активно. И ту же «Дорогу военнопленных» купили американцы, она в Бруклинском музее. Потому что пацифистский заряд Верещагина отвечал определенным настроениям гуманистическим. А в России благодаря Третьякову, который не боялся, Верещагин приобретался. Но Верещагин хотел, чтобы это все уходило комплексами.

Одна попытка была удачной, когда куплено было двести пятьдесят, кажется?

Да и дальше, в общем, это живет сейчас, как правило, сериями. И вот эта серийность его страшно интересна. И то, что он сформулирует свой месседж из сопоставления.

Мы плохо поймем эту картину с заснеженным полем и телами, если не посмотрим на то, что, к сожалению, пока не может попасть в Москву. Это парная к ней картина «Победители». Она находится в Киеве, где вторая после Третьяковки по уровню коллекция Верещагина. Это турецкие солдаты, разгромившие русских егерей, и сейчас глумящиеся над телами и одевающиеся в русскую военную форму. Вот это победители. То побежденные. Мы опять вернемся к современности. Мне представляется, что, глядя на серию, посвященную освобождению славян, мы забываем о том настроении, которое царило в Европе. Мне кажется, что даже по отношению к современному терроризму ближневосточному Европа сейчас так не возмущена и не испугана, как относительно подавления христианских и славянских движений на Балканах Османской империей.