Андрей Васильченко - Прожектор доктора Геббельса. Кинематограф Третьего рейха

В Третьем рейхе был очень распространенным типаж девушки, который из кино шагнул в реальность. Если посмотреть на портрет погибшей племянницы Гитлера Гели Раубаль, на котором она запечатлена с прической а-ля мальчик, или на фотографии Валькирии Юнити Митфорд, на которых она снята в черной фашистской униформе и в кожаных перчатках, равно как и на многочисленные изображения Евы Браун, то в этих образах можно легко опознать типаж спортивной девушки. Именно этот типаж в 30-е годы одержал верх над образом светской дамы, который был прежде всего присущ 20-м годам. Девушки 30-х годов были хорошо сложены, стройны, с несколько резковатыми чертами лица, которые подчеркивала короткая прическа. Их одежду нельзя было назвать дорогой и изысканной. Они предпочитали очаровывать за счет своих форм, которые «закалялись» занятиями по плаванию или прогулками на лыжах. К числу подобных девушек можно было отнести и Лени Рифеншталь. Она танцевала, покоряла горные вершины, да вдобавок ко всему она ловко командовала тремя десятками операторов во время съемок Олимпийских игр 1936 года. Несмотря на то что Рифеншталь являлась ярой поклонницей Гитлера, в беседах она не раз набиралась смелости перечить фюреру.

Герат Вайзер в кино

Как это ни покажется странным, но в кинематографе Третьего рейха не было актрисы, за которой бы закрепился образ «истинной матери». И это в условиях, когда национал-социалистическая пропаганда всячески превозносила «материнский долг»! Однажды на роль матери решили попробовать Зару Леандер, но режиссер сразу же отказался от этой затеи. Большинство фильмов тех времен (не только немецких) держались на схеме «юноша встретил девушку». Большая часть фильма в итоге посвящена их взаимоотношениям, некоторым размолвкам и недоразумениям, а в качестве хеппи-энда выступает свадьба. Кино скрывает от зрителя то, что происходит дальше, – режиссеры пытались избегать показа семейных будней. Это была та самая реальность, против отображения которой резко протестовал Геббельс. Он был уверен в том, что публика должна была покидать кинозал, пребывая в полной уверенности – каждая приличная девушка в будущем станет хорошей матерью и отличной домохозяйкой. Именно этим можно объяснить тот факт, что в кинематографе Третьего рейха фактически отсутствовал типаж «матери». В некоторых фильмах звезды играли роль матерей, но в отношениях со своими детьми они являются скорее приятельницами, нежели наставницами по жизни. Именно так представали перед зрителями Ольга Чехова в фильме «Поездка в прошлое» и Франциска Кинц в фильме «Официантка Анна». В некоторых случаях мать могла быть изображена как отстранившаяся от своих детей. В результате в этом фильме более главную роль играет отец (например, фильм «Подлодка на запад»). Образ отца в немецком кинематографе был прописан не в пример подробнее, нежели образ матери. Отцы обычно показывались суровыми, упрямыми старыми деспотами, которые наказывали и одаривали своими милостями (Генрих Георге и Эмиль Яннингс).

Несмотря на то что в Третьем рейхе нет актрисы, которая бы играла типичную героиню, это не исключает того факта, что в те годы все-таки было создано подобие «материнских фильмов» («Материнская любовь», «Материнство», «Песня матери»). Однако ни одна из актрис, задействованных в съемках данных фильмов, не имела статуса звезды. Вероятно, это не было случайным стечением обстоятельств. Скорее всего образ матери был пригоден только для национал-социалистической пропаганды, в той ее части, которая была ориентирована на увеличение рождаемости. Отчасти эту же цель преследовала публикация многочисленных фотографий многодетного семейства Геббельсов, равно как и растиражированный образ Гитлера, который общается с детьми в Оберзальцберге. Не исключено, что в кинематографе Третьего рейха отсутствовал убедительный образ матери, так как воспитанные матерями Гитлер и Геббельс не рисковали использовать его для прагматических целей.

Немецкий кинотеатр в конце войны

Крушение национал-социалистической Германии означало закат кинозвезд Третьего рейха. После 1945 года они утратили свою прежнюю магическую притягательность, а вскоре их место заняли новые актрисы – те девушки, которые были порождением «немецкого экономического чуда». Впрочем, это не значило, что Зара Леандер, Кристина Зёдербаум и Ильза Вернер совсем исчезли с киноэкранов. Они продолжали сниматься в кино в 50-е годы, но у них уже не было прежнего очарования. Чем больше актриса ассоциировалась с Третьим рейхом, тем меньше ее хотели привлекать в новые кинопроекты. Не обходилось и без эксцессов. Когда Кристина Зёдербаум в конце 40-х годов попыталась продолжить свою карьеру актрисы в театре, то публика закидала ее тухлыми помидорами. Некоторым, как, например, Хайдемарии Хатейер, Марианне Хоппе или Бригитте Хорней, повезло больше. Имена Вини Маркус, Каролы Хён и Хильды Краль вновь стали мелькать в титрах фильмов, снятых в послевоенной Германии. Они не были символическими фигурами, а потому не были вынуждены отвечать за преступления канувшего в века режима. Они остались тем же, чем были в годы национал-социалистической диктатуры – хорошими актрисами, которых охотно приглашали на характерные роли. При этом сам послевоенный немецкий кинематограф со стилистической точки зрения мало отличался от кино Третьего рейха. Эксперименты ставились в единичных случаях, они были скорее исключением, нежели правилом. Неореализм был уделом итальянских и французских режиссеров, в Голливуде же предпочитали ставить фильмы в стиле «нуар». Впрочем, звезды первой величины так и не смогли найти себя в новых условиях. Как выразилась одна из актрис: «Мы превратились в тени своих прошлых киноролей».