Андрей Васильченко - Прожектор доктора Геббельса. Кинематограф Третьего рейха

Послевоенный плакат к фильму «Жизнь может быть настолько прекрасной», который вышел под новым названием

В то же самое время, когда под запрет попал фильм «Жизнь может быть настолько прекрасной» (декабрь 1938 года), была запрещена кинолента «Старое сердце просится в путь» (экранизация романа Ганса Фаллада). Фильм был запрещен после показа у Гитлера. Причина запрета была во многом аналогичной запрету «Жизни». Фильм сразу же подвергся переделке. После этого свое творение мог узнать только сам режиссер. Что же возмутило Гитлера? Во-первых, слишком реалистичное изображение семьи злого бондаря Шликера. В фильме были показаны весьма убогие условия жизни этой семьи. Во время показа Гитлер заметил, что «сам персонаж были слишком грязным и слишком злобным, что никак не могло соответствовать идеалу немецкого крестьянина». Впрочем, возражения возникли еще на стадии написания сценария. Имперские кинодраматурги после проверки сценария нашли (не исключено, что с подачи министра сельского хозяйства Вальтера Дарре), что образ крестьян, взятый из новеллы Фаллада, никак не отвечал принципам «крови и почвы». В итоге было высказано пожелание «усилить» образы крестьян. Это замечание было учтено. Съемки проводились режиссером Карлом Юнгханнсом в деревне, которая была «слишком идеализированной».

Экранизация была начата 11 апреля 1938 года студией Георга Витта по заказу киностудии «УФА». Для исполнения главной женской роли поначалу была предусмотрена Шарлотта Шельхорн. Одновременно с этим предлагались актрисы Гералдина Катт или Ильза Вернер. Из-за поиска подходящей актрисы начало съемок было отложено на лето. В итоге на роль была утверждена Хельга Марольд. Первоначальный материал для фильма режиссеру Карлу Юнгханнсу был предложен вице-президентом Имперской палаты кино Гансом Вайдманном. Первые два наброска сценария, сделанные Юнгханнсом, были отвергнуты. После этого для его доработки был привлечен Феликс Люцкендорф. Для 19 дней съемок в павильонах и 21 дня натурных съемок студия «УФА» утвердила смету в 520 тысяч рейхсмарок. Натурные съемки проходили в Фельдберге (Мекленбург) и Каравицском озере. После этого начались павильонные съемки в Бабельсберге. Несмотря на полученные указания, Юнгханнс предпочел сделать свою, авторскую, версию фильма. После предварительного показа фильм был переделан. После переделки кинолента была показана Гитлеру. Гитлер потребовал его запретить. Вновь кинолента была показана зрителям лишь десятилетие спустя в США.

Фильм «Старое сердце просится в путь» принадлежал к числу трех фильмов, которые студия Георга Витта сделала по заказу студии «УФА». Запрет «Старого сердца» существенно подорвал финансовое положение студии Георга Витта. Чтобы хоть как-то компенсировать затраты на производство фильма, студия «УФА» в 1941 году попыталась добиться права проката за пределами Германии киноленты, которая была смонтирована из отснятых для «Старого сердца» материалов. После очередной проверки новую версию фильма вновь было запрещено демонстрировать как в Германии, так и за ее пределами.

Девушка и злобный крестьянин (кадр из фильма «Старое сердце просится в путь»)

Поначалу Юнгханнс не планировал делать печальную социальную драму. В его планах было сделать «что-то обстоятельное, действительно по-мекленбургски крепкое». Так в фильме возникли сцены драк. В одной из них злобный Шликер дерется с пастором (!), в другой – с крестьянином Таммом. Во время съемок драки с крестьянином Герхардта Бинерта, который исполнял роль Шликера, должны были бросить в посудный шкаф. Во время падения актер сломал себе два ребра. Кроме этого, в фильме должна была наличествовать «присущая деревне атмосфера сексуальности, что чувствовалось даже в новелле Фаллада».

В фильме была ключевая сцена, которая как бы подводила черту под всем этим деревенским эротизмом. В ней принимал участие лысый судья Шульце. К нему приходит девушка, и в то время как судья призывает ее вести себя прилично, он мельком плотоядно разглядывает ее сзади. Режиссер Юнгханнс хотел передать ощущение, что все мужчины, оказывавшиеся близ девушки Розы-Марии, попадали во власть ее эротических чар. Исключение, пожалуй, составлял только пастор, на которого лицемерно ополчилась вся деревня. Излишне чувствительный и даже эротический образ немецкой деревни никак не подходил под идею Вальтера Дарре, чье «кормящее сословие» (именно так он предпочитал называть крестьян) должно было быть медлительным, трудолюбивым и высоконравственным.