Илья Вагман - 100 знаменитых отечественных художников

В Тегеране на знаменитой встрече Сталина, Рузвельта и Черчилля картина Пластова «Фашист пролетел» (1942 г.) была выставлена как произведение, символизирующее бессмысленную жестокость войны. На ней изображен расстрелянный с самолета мальчонка-пастушок. Картина трагична своей обыденностью, сиротской беззащитностью. Она о той единственной «слезиночке» («кровиночке»), которой мучился Достоевский. Грустная правда военного времени проступает и в картине «Жатва». Дряхлый старик сидит в поле за скудным обедом в окружении детей. Три серпа воткнуты в стожок пшеницы. Двум русоволосым мальчишкам и девчушке еще не по силам управляться с косами, а урожай надо убрать самим. Отцы и старшие братья не помогут – они на фронте. На картине даже золотистые колосья выглядят как-то не по-пластовски тускло, подчеркивая горечь лихолетья, не то что на пронизанной солнцем и заполненном радостными лицами людей картине «На колхозном току» (1949 г.).

В 1954 г. художник создал одно из лучших своих произведений «Весна». В нем скудная зимняя природа, топящаяся по-черному баня необычно трогательно оттеняют материнскую заботу и женскую красоту. Тициановское золото волос, белизна обнаженного тела, еще парящего на морозе. Нет ни ложной стыдливости, ни эротизма. Художник воспевает единственную минуту из жизни матери, которая нежно укутывает в старушечий клетчатый платок уже выкупанную дочку, не задумываясь, как она сама выглядит со стороны. Просто, буднично, но краше любой Венеры.

Если смотреть на картины Пластова (а их почти 10 тысяч), создается впечатление, что он успел запечатлеть все моменты из жизни родной Прислонихи. Неизмеримо и число созданных им этюдов, рисунков, эскизов. Бывало, пройдет мимо старик или пробежит ребенок, а художник уже прикидывает, сможет ли он «такое!» лицо перенести на холст. Внук художника, Николай Николаевич, рассказывал, как дед учил его своему методу работы (кстати, сын, невестка и внук Пластова стали известными мастерами): «С натуры нужно сделать много-много этюдов, чтобы понять ее суть. Тогда можно рисовать и с закрытыми глазами».

Цикл «Люди колхозной деревни» (1951-1965 гг., Ленинская премия 1966 г.) – это дань своим землякам. Какие достойные лица! У стариков и старух они похожи на древние лики. У молодых – задорные, ершистые, мечтательные, энергичные, веселые, решительные – разные. Самые яркие – портреты ребятишек. К огромному полотну «Дети» Пластов создал десятки эскизов, каждый из которых – законченная картина. Здесь художник особенно поиграл со светом, не боясь ослепить глазенки солнечными бликами или перекрыть резкой тенью нежные щечки. Современные специалисты говорят, что этим он нарушал «технику», но именно это делало его картины живыми и динамичными.

Пластов был мастером темпераментной световой стихии, он не знал трудностей в передаче, казалось бы, неизобразимых моментов. Присмотритесь, как сверкает и переливается струя воды, как плещется она в полном ведре в картине «У родника». Все полотно лучится светом, и только под мостками у ног девочки с коромыслом окруженное высокой травой озерцо воды – темно-синее, маслянистое. Пластов как никто другой умел передать дрожание воды, и почти на любой из его жанровых картин можно увидеть наполненное до краев ведро. А еще он любил (если «в тему») на периферии холста написать натюрморт, который ничуть не уступит по мастерству работам прославленных фламандских и голландских живописцев. Пластов настолько умело изображал образы предметов, что очень трудно после него писать краюху хлеба, огурец на белом полотне или кувшин с молоком. Ему была дана редкая способность обыденные события или предметы превращать в идеальный образ, открывать их сокровенный подлинный смысл.

Поэтому удивляет, что мастер такой силы при жизни не устроил ни одной персональной выставки. Валентин Сидоров, председатель Союза художников России, который учился и дружил с внуком Пластова, вспоминал, как уговаривал художника показать свои работы, разбросанные по всем союзным республикам. Но Аркадий Александрович твердил: «Вам, молодым, славы хочется, только все выставки, выставки… А мне выставку некогда делать, работать надо», – и при первой же возможности сбегал из Москвы в село. Только там ему работалось легко. Он много успел, но многое так и осталось в проекте. Еще в 1920-е гг. Пластов задумал написать историческую картину о пугачевском восстании. Осталось множество эскизов, этюдов 1930, 1940, 1950, 1960-х годов именно для этой картины. Была написана целая подготовительная галерея известных портретов мужиков. Художник, на глазах которого совершались события куда более грандиозные и беспощадные, так и не создал эту, возможно, главную свою картину, и пятиметровый холст остался стоять нетронутым в его мастерской.