Илья Вагман - 100 знаменитых отечественных художников

Неизвестно, были ли другие учителя у Левицкого, но уже в первых портретах его стиль в корне отличался от антроповского. Его манера самостоятельна и более созвучна западно-европейской своей непринужденностью, гаммой полутонов, лессировкой, смягчающей интенсивность цвета, и характерной световоздушной средой. За портреты исторического живописца Г.И. Козлова и его супруги Левицкий в 1769 г. получил звание «назначенного» в академики. А следующий год стал для него годом почти невероятного, головокружительного взлета. Среди 39 работ, представленных на выставке в «Императорской академии трех знатнейших художеств», шесть принадлежали «вольному малороссиянину» Д. Левицкому, который затмил уже именитых художников – Гроота, де Лапьера, Лосенко и Вельского. И лица, изображенные на портретах, совсем не рядовые. Один – изысканно галантный, ироничный граф А.С. Строганов. Он явно некрасив и простоват среди парадной обстановки кабинета, но удивительно человечен и умен. Другой – дипломат, хитрец и предатель, великолепный переводчик, музыкант и композитор, профессиональный живописец, а также тайный советник и будущий сенатор А.Г. Теплов. Его властный оценивающий взгляд, волевой подбородок, презрительно искривленные губы странно сочетаются с незаурядным умом и мечтательной впечатлительностью. На третьем портрете изображен коллежский советник и опекун Императорского Московского воспитательного дома Б.В. Умской (как считали современники, побочный сын императрицы Елизаветы Петровны). А рядом с ним хитрый, сообразительный мужик, откупщик графа П.Б. Шереметева, делец и меценат Н.А. Сеземов – пренеприятнейшая личность с одутловатым желтым лицом. Здесь же портрет штаб-лекаря X. Виргера «102 лет от роду». Но «гвоздем выставки» стала программная работа на звание академика – «Портрет архитектора А.Ф. Кокорина», ректора Академии художеств. Внешняя мишура дорогого парадного костюма, выписанная до мельчайших подробностей и цветовых нюансов, не затмевает, а акцентирует внимание на ласковом, простодушном лице, взгляде умных глаз, едва заметной усмешке и выразительных руках творческого человека.

В 1772 г. Левицкий получил звание академика, а спустя год ему поручили вести портретный класс в академии. В течение 17 лет «превосходно эрудированный в вопросах искусства господин академик» три раза в неделю спешил к ученикам. И здесь он ни в чем не был похож на других преподавателей. Своим подопечным мастер давал очень разнообразные и обширные профессиональные знания, предлагал для копирования картины Ван Дейка и Рембрандта, Лосенко и «персонных дел мастера» И. Никитина. Питомцев Левицкого ценили за их профессиональную эрудицию и мастерство.

На такую высоту художника поднял не только его несравненный дар, но и покровительство приближенных к Екатерине II сановников И.И. Бецкого и А.Г. Теплова. Это они обеспечивали замкнутому по натуре Левицкому высокопоставленных заказчиков, таких как вице-канцлер князь А.М. Голицын (1772 г.), фельдмаршал А. А Прозоровский, директор придворной капеллы М.Ф. Полторацкий, князь Г.Г. Орлов (все в 1780 г.), статс-секретарь императрицы А.В. Храповицкий (1781 г.) и ее фаворит А.Д. Ланской (1782 г.). Все парадные портреты отличаются, как и положено, блеском наград, переливом драгоценностей, пышностью одежд. Для портретируемых главное – демонстрация знатности, богатства, дворянских достоинств, власти и почета, но за этим «натюрмортом» от художника не скрывается человек и его внутренний мир.

Среди парадных изображений резко выделялся портрет «русского чудака XVIII столетия» П.А. Демидова (1773 г.), который скорее напоминал картину и воспринимался как одна из «выходок» портретируемого. Освобожденный от внешних признаков богатства, в нарочито простой домашней одежде, этот садовод-любитель с лейкой и цветочными горшками выглядел на портрете величаво и помпезно на фоне колоннады. В результате образ получил усложненную характеристику личности, лишенную ясности духа и внутренней гармонии.

Живописное мастерство Левицкого было настолько совершенно, что парадные портреты императрицы Екатерины II, написанные на основе утвержденных ею «эталонов», намного превзошли все имеющиеся образцы. Особенно знаменит портрет-аллегория «Екатерина Законодательница в храме богини Правосудия» (1783 г.). «Ее Императорское Величество, сжигая на алтаре маковые цветы, – как описывает картину сам Левицкий, – жертвует драгоценным своим покоем для общего покоя». На полотне все охвачено движением: бархатный занавес, клубы жертвенного дыма, стремительно легкая и праздничная фигура Екатерины, задрапированная в переливающееся бледно-желтое атласное платье. Сам Державин откликнулся на великолепную картину одой «Видение Мурзы». Так же, на основе чужого портрета, без единого натурного сеанса, был исполнен художником один из лучших портретов философа Д. Дидро (1773-1774 гг.).