Илья Вагман - 100 знаменитых отечественных художников

«Ведь нужно быть чертом или Крамским, – говорил Ф. Васильев, – чтобы суметь создать классический портрет поэта одновременно с портретом «Некрасов в период "Последних песен"» (1877 г.). Художник сумел соединить внешнюю изнеможенность и физическое страдание с внутренней духовной силой. А умирающий поэт помог изгнать на какое-то время из его мозга «понравившуюся ему мысль умереть». Некрасовские строки «Мне борьба мешала быть поэтом, песни мне мешали быть бойцом» стали болезненно близки художнику, особенно после многочисленных высказываний о том, что он «более нужен для искусства, чем в искусстве». Усталость и отчаяние наваливались на Крамского от сознания, что на очереди новый портрет, новый заказчик. Он устал писать лица царя, наследников престола, великих княгинь, надрываться, пропуская через свою душу их безликость. Но эти «генеральские» и салонные портреты были так же нужны для отражения сути эпохи, как и лица крестьян, с такой теплотой написанные художником. Гнетущая обреченность, мужицкая трагедия в глазах старика украинца (1871 г.); светлый образ пасечника; дородный мельник с пронзительным взглядом ухватистого человека; все знающий о жизни бунтарь-полесовщик (1874 г.); думающий свои горькие думы крестьянин Пирогов (стал иллюстрацией к «Парадному подъезду» Некрасова); пытливое улыбающееся лицо и жесткий взгляд «Мины Моисеева» (1873 г.) – так и остались самостоятельными самобытными портретами к еще одному неосуществленному замыслу Крамского о «крестьянском сходе». Большая картина так и не будет написана и, как «Хохот», станет для него неоплаченным долгом перед своей совестью художника и гражданина.

Особняком среди портретной галереи стоит легендарная «Неизвестная» (1883 г.). Ее сопоставляли с Анной Карениной, с Незнакомкой Блока, но в том, что это «кокотка», не сомневался никто. Властная, манящая и какая-то опустошенная красота женщины, низведенной до уровня шикарной вещи, больше привораживает взгляд своей презрительностью и непроницаемостью, отстраненностью от окружающей ее жизни.

Сам же художник, несмотря на трудности, «честно бился всю жизнь и устал вот только под конец». Мысль, что «девять десятых жизни» он должен был «делать против желания», иссушила его. Его художественные идеалы остались прежними, как и потребность в общении и непрерывном труде. Однако физическое состояние не позволяло строить планы относительно своего творчества. Но «за все русское искусство я спокоен, – говорил Крамской. – Я знаю, что оно рано или поздно завоюет уважение широкое». Превозмогая чудовищный кашель и сердечную боль, накачивая себя морфием, художник трудился до последней своей минуты, создавая портрет доктора К. Раухфуса. 25 марта 1887 г. он скончался, упав у мольберта.

В статье, посвященной памяти Ивана Николаевича Крамского, его друг и ученик И. Репин писал: «…могучий человек; выбившийся из ничтожества и грязи захолустья, без гроша и посторонней помощи, с одними идеальными стремлениями… Достоин ты национального монумента, русский гражданин и художник!»

Украинский художник, заслуженный деятель искусств УССР (1940 г.), мастер жанровой и портретной живописи. Первый в Украине доктор искусствоведения. Работам Кричевского свойственны эпичность, широкая, живописная манера письма, монументализация формы и богатая цветовая гамма. Наиболее известные произведения: «Невеста» (1910 г.), триптих «Жизнь» (1925-1927 гг.), «Победители Врангеля» (1934 г.), «Веселые доярки» (1937 г.), «Цветущая Украина» (1938-1939 гг.).

В созвездии выдающихся творцов украинского художественного искусства XX ст. Федору Кричевскому принадлежит одно из главных мест. Замечательный и самобытный мастер, он сделал немало для развития жанровой и портретной живописи Украины. Свой творческий путь Федор Кричевский начал на стыке двух столетий, во времена сложные и бурные, когда борьба всевозможных художественных направлений была особенно острой. Но Кричевский, подобно таким мастерам, как А. Архипов, Б. Кустодиев, З. Серебрякова, которым всегда была близка тема народных обычаев и традиций, сумел найти свой путь в искусстве. Он был не просто иллюстратором народного быта, хотя, создавая картины, стремился и к этнографическому правдоподобию, и к национальному колориту. Художник «своего времени», он придавал народной теме монументальный размах и значительность, определяя тем самым ее эпический характер.