Паола Волкова - От Древнего мира до Возрождения (сборник)

4 – эллинизм – конец II века до н. э. Конец Олимпийской демократии. Распад империи Македонского. Нет, пожалуй, ни одного имени в мировой истории равного Александру Великому Македонскому (356–323 гг. до н. э.), сыну Филиппа. Дело не только в том, что он специально, идейно стремился полисную изоляцию замкнутой Эллады превратить в западно-восточную империю. Дело в самой его личности, его тайне. От Александрии до Китая рассказывали и записывали истории об Александре Великом. И викинги Исландии, и ратники Батыя, и бедуины-кочевники, и сочинители рыцарских романов, и даже сказители Древней Руси считали его «своим» героем. «Повесть о рождении и победах Александра Великого» была настольной книгой чтения уже в III веке н. э. И говорят, сам Фирдоуси украсил «Шахнаме» биографией Искандера Двурогого, который спас мир от «Гога и Магога», символизирующих конец света. На портале храма Покрова на Нерли XIII века Искандер изображен возносящимся на небо в корзинке, влекомый двумя орлами.

Он был высшей и конечной точкой древней сказочной Эллады.

На развалинах империи: Александрия, Родос, Пергам, Херсонес, государство Селевкидов и т. д. Архитектура городов, развитие литературы, александрийская культура. Развитие декоративной и парковой скульптуры. Поэзия. Комедия Менандра. История Плутарха. Архимед. Эллинизм продолжает традиции классической эллинской культуры. Как написал один эллинист, «Греция выиграла в распространении, но утратила стиль (чистоту)».

Не следует думать, что явление нового отменяет предшествующее. Например, краснофигурная вазопись отменяет чернофигурную, «Коринфский орден» – дорический и т. д. Вопросы становления новых форм в случае эллинского искусства нас не так интересуют, как формирование «стиля». Принятая периодизация – не этапы вульгарно понятого «развития», но равные звенья единой формы. Может быть даже это не специфика античности, но любой цельной культуры.

Эллинистические «местные» культуры пропитаны античностью, но лишены ее цельности, созданного ею стиля. Что такое стиль? Мы определяем это понятие как ЕДИНСТВО всех компонентов культуры. И только это есть стиль. Например, готика создала стиль. Европейский модерн создал стиль. Ислам создал стиль. Другое дело, что стиль развивается до определенного момента, а потом долго-долго эксплуатирует или комментирует сам себя.

Стиль узнаваем по детали, т. к. она несет всегда характеристику целого. По детали колонны, в которой мы видим складки пеплоса. По форме и пропорции сосудов, которые живут также законом архитектурного «модуля». Стиль от прически до пят, в манере жить, двигаться, общаться. Стиль – микромолекулярный состав и форма общества, его мгновенная узнаваемость во всем. Мы говорим «классично» и сразу видим архетип, родовое место сквозь вековые напластования, комментарий к основной идее эллинизма – созданному греками стилю. Допустим, «Коры» с Эрехтейона. Это скульптура или архитектурная деталь? И то и другое, а еще – третье – равнонесение того, что возложено на них.

Филолай, философ V века до н. э., в эпоху расцвета и совершенства стиля писал: «Вещи подобные и единородные нисколько не нуждаются в гармонии, а не подобные и не единородные должны быть сопряжены гармонией, с тем чтобы удерживаться вместе в космическом порядке. Там, в космическом порядке, основы стиля». Трудно возразить философу V века до н. э. – «в космическом порядке основы стиля» от мифологии Логоса до платья и вазы.

Античная скульптура, как и архитектура, в отличие от театра, всегда говорит «да», стремясь к совершенному позитивному образу. Даже когда в сюжете идет речь о борьбе с кентаврами (детьми природы и инстинктов) или титанами, сыновьями хаоса. Даже в этом случае художник не нарушает законов равновесия прекрасного. В древнерусском искусстве достаточно художнику написать меч, занесенный над головой. Мы понимаем – это палач, но написан он согласно тем же правилам, что и святой.

В основном известная нам античная скульптура изображает богов, победителей в общегреческих соревнованиях, героев, барельефы могильных плит. Архаичные скульптуры были напряженными, симметричными. Они стояли навытяжку или делали чуть заметный шаг вперед. Они не могут двигаться вне того каменного столба-колонны, в которую были заточены. Они родились внутри колонны. Пифагор попросил, чтобы ему показали в Дельфах в тайном святилище Аполлона. Он увидел столб со слабо прочерченными контурами тела, рук и ступней ног. Но на его столь же условно очерченном лице горели инкрустированные зелено-голубым камнем глаза. Это было страшно. Взгляд из тьмы камня-столба, из нераскрытости. Тем не менее влюбленные в тело человека художники уже в раннем периоде превосходно моделируют и грудь, и спину атлета. Особенно же подробно – коленные чашечки. Еще напряженнозастывшая скульптура благодаря этим деталям потенциально стремительна в движении.