Лев Колодный - Илья Глазунов. Любовь и ненависть

– Солоухин один раз пришел ко мне с Ильей Глазуновым, – рассказывает Чивилихин внимавшему ему Леониду Леонову.

– Илья Глазунов что за человек? – спрашивает патриарх советской литературы у члена ЦК ВЛКСМ Владимира Чивилихина.

«Когда я сообщил ему свое мнение и почти что провокационные разговоры, которые ведет Глазунов, он сказал:

– То же и у меня. А я заслуживаю более тонкого подхода, как вы думаете?

Я согласился. Он сказал:

– Я гражданин страны своей и считаю, что каждый наш гражданин имеет те же права, что и я».

Один из трех упомянутых писателей, Чивилихин, по его признанию, хотел было писать об авиации, но «сам побоялся», чтобы за повышенный интерес к секретной технике не загреметь, подобно Бруно Ясенскому, который за любовь к ней поплатился жизнью.

Другой писатель, «гражданин своей страны», Леонид Леонов, тайком от всех полжизни сочинял роман, даже от верного секретаря прятал рукопись в сейф, ключ от которого ему не доверял, о чем тот мне с горечью рассказывал.

Третий, Владимир Солоухин, свой «исповедальный роман» также сочинял конспиративно, напечатал его недавно.

Глазунов не знал чувства страха, писал кого хотел и что хотел, говорил что думал, открыто, не таясь, будучи с теми, кого считал друзьями. А они, эти мнимые трусоватые друзья, его разговоры считали «почти провокационными»!

Нет, не убедили вы нас до конца, могут мне сказать дотошные люди. «Дайте документы, прямые доказательства, и тогда мы признаем, что все слова о сотрудничестве с КГБ – выдумка времен холодной войны, взаимной подозрительности».

Есть прямое доказательство. Как раз в том году, когда в Западной Германии кипели страсти вокруг художника, в тиши Лубянки составлено было очередное письмо в ЦК КПСС, посвященное Илье Глазунову. Первое, как помнится, подписал 20 июня 1964 года шеф КГБ В. Семичастный.

В 1976 году первым чекистом был сочинявший на досуге стихи Юрий Андропов. (Оказавшись на вершине власти, он мог бы вывести СССР из тупика, мудрый был политик, жаль, что не суждено ему было постоять у руля в Кремле.) Годы же его сидения на Лубянке запомнились судами над диссидентами, эмиграцией инакомыслящих, высылкой писателей и художников, лишением их гражданства, насильственным водворением в психбольницы и прочими мерзостями тоталитаризма. Занимался тогда КГБ также «профилактикой», пытаясь предотвратить «нежелательные последствия», выезд из СССР деятелей культуры и науки. Аналитикам из КГБ казалось, что товарищи на Старой площади не все делают в этом направлении, недорабатывают, упускают инициативу. В силу этого фабриковались письма в ЦК КПСС, подобные тому, которое связано с именем нашего героя.

«Секретно.

СССР.

Комитет государственной безопасности

при Совете министров СССР.

ЦК КПСС.

О настроениях художника Глазунова И. С. и отношении к нему творческой общественности.

С 1957 года в Москве работает художник Глазунов И. С., по-разному зарекомендовавший себя в различных слоях творческой общественности. С одной стороны, вокруг Глазунова сложился круг лиц, который его поддерживает, видя в нем одаренного художника. С другой – его считают абсолютной бездарностью, человеком, возрождающим мещанский вкус в изобразительном искусстве.

(Очевидно, точка зрения, выраженная Игорем Голомштоком в западногерманском суде, где за художником не оставалось никаких талантов, была искусствоведам в штатском хорошо известна. – Л. К. )

Вместе с тем Глазунов на протяжении многих лет регулярно приглашается на Запад видными общественными и государственными деятелями, которые заказывают ему свои портреты. Слава Глазунова как портретиста достаточно велика. Он рисовал президента Финляндии Кекконена, королей Швеции и Лаоса, Индиру Ганди, Альенде, Корвалана и многих других. В ряде государств прошли его выставки, о которых были положительные отзывы зарубежной прессы. По поручению советских организаций он выезжал во Вьетнам и Чили. Сделанный там цикл картин демонстрировался на специальных выставках.

Такое положение Глазунова, когда его охотно поддерживают за границей и настороженно принимают в среде советских художников, создает определенные трудности в формировании его как художника и, что еще сложнее, его мировоззрения.

(Какие все-таки наивные люди работали в энном отделе КГБ, ведавшем творческой интеллигенцией. Там полагали, что могут повлиять на мировоззрение Глазунова, который в 1976 году создавал „Мистерию“, обрушивая эту глыбу на Ленина и „верных ленинцев“. – Л. К. )