Готхольд Лессинг - Лаокоон, или О границах живописи и поэзии

182«История искусства древности», ч. II, с. 394.

183Гл. I.

184Так, Стаций употребляет выражение «выставленные вперед (противостоящие) груди» («Фиваида», кн. VI, 863):

что старинный комментатор де Барт объясняет словами: «устремляются всею силою на противника». Так и Овидий в своей «Рыбной ловле» (стих 11) говорит о скарпе, пытающемся пробиться сквозь прутья верши не головой, а хвостом:

Выставить лоб свой вперед навстречу прутьям не смеет...

185«О возвышенном», изд. Т. Фабри, с. 36, 39.

186«О живописи древних», кн. I, гл. 4, с. 33.

187«О подражании греческим произведениям в живописи и скульптуре», с. 23.

188Раздел 2.

189«История искусства древности», ч. I, с. 136.

190Геродот. «О жизни Гомера», с. 756, изд. Весселинга.

191«История искусства древности», ч. I, с. 176; Плиний, кн. XXXV, разд. 36; Афиней, кн. XII, с. 543.

192«История искусства древности», ч. II, с. 353; Плиний, кн. XXXVI, разд. 4, с. 729, строка 17.

193«История искусства древности», т. II, с. 328.

«Он поставил на сцене «Антигону», свою первую трагедию, в третий год семьдесят седьмой олимпиады». Время постановки первой трагедии Софокла указано здесь приблизительно верно; но совершенно несправедливо, чтобы эта первая трагедия была «Антигона». Самюэль Пети, которого Винкельман цитирует в примечании, также не говорит этого; напротив, он положительно относит «Антигону» к третьему году восемьдесят четвертой олимпиады. В следующем году Софокл сопровождал Перикла в Самос, причем время этой экспедиции может быть определено с совершенною точностью. В моем сочинении «Жизнь Софокла» я доказываю, из сличения с одним местом Плиния Старшего, что, по всей вероятности, первой трагедией этого поэта был «Триптолем».

Плиний в этом месте (кн. XVIII, разд. 12, с. 107, изд. Гардуина) говорит о различном качестве хлеба в различных странах и заключает так: «Такого были мнения в царствование Александра Великого, когда Греция была славнейшею и могущественнейшею страною на всем земном шаре; но даже и за сто сорок пять лет до смерти Александра поэт Софокл в драме «Триптолем» ставит италийский хлеб выше всего, выражая свое мнение в следующих словах:

Правда, здесь не говорится прямо о первой трагедии Софокла; но время ее появления, которое как Плутарх, так и схолиаст и арундельские памятники относят единогласно к семьдесят седьмой олимпиаде, столь точно сходится с эпохою, которую Плиний указывает для «Триптолема», что нельзя не признать именно этого «Триптолема» первой трагедией Софокла. Расчет очень прост: Александр умер в сто четырнадцатую олимпиаду; сто сорок пять лет составляют тридцать шесть олимпиад и один год. Вычтем эту цифру из первой, то есть года смерти Александра, и получим семьдесят семь. Итак, время появления «Триптолема» Софокла приходится на семьдесят седьмую олимпиаду; но так как к этой же олимпиаде, а именно к последнему ее году, необходимо, как я доказываю, отнести первую трагедию Софокла, то весьма естественно заключить, что в обоих случаях речь идет об одной и той же трагедии. В том же исследовании я показываю, что Пети мог бы легко выкинуть целую половину своих рассуждений из той главы своих «Разных сочинений» (XVIII глава книги III), которую цитирует Винкельман. Нет никакой надобности исправлять текст Плиния, превращая архонта Афепсиона в Демотиона или толкуя его имя как испорченное слово «άvεφιóε» («родич»). Стоило только Пети перейти из третьего года семьдесят седьмой олимпиады в четвертый, и он бы увидел, что древние писатели так же часто (или даже еще чаще) называют архонта этого года Афепсионом, как и Федоном. Федоном называют его Диодор Сицилийский, Дионисий Галикарнасский и неизвестный автор каталога олимпиад. Напротив, на арундельских мраморах, у Аполлодора и у Диогена Лаэртия, который цитирует Аполлодора, этот архонт называется Афепсионом. Плутарх называет его тем и другим именем: Федоном – в жизнеописании Тезея, Афепсионом – в биографии Кимона. Таким образом, делается весьма вероятною догадка Пальмериуса: «Афепсион и Федон были оба в один год архонты-эпонимы; так как один умер до истечения своего года, другой занял его место («Опыты», с. 452). Я припоминаю кстати, что в отношении Софокла Винкельман допустил неточность также в первом своем сочинении – «О подражании греческим произведениям в живописи и скульптуре» (с. 8). «Самые красивые юноши, – говорит он, – здесь плясали обнаженными в театре, и Софокл, великий Софокл, был первым, который в юности предоставил это зрелище своим соотечественникам». На самом деле Софокл не плясал обнаженным в театре, а плясал вокруг трофеев после победы при Саламине, причем различные авторы несогласны между собой: одни утверждают, что он плясал обнаженным, другие – что он был одет (Афиней, кн. I, с. 20). Софокл находился в числе тех юношей, которых афиняне отправили для безопасности на Саламин. Здесь-то угодно было трагической музе соединить трех своих любимцев и образовать между ними соотношение, которое служило как бы прообразом их будущности. Мужественный Эсхил участвовал в сражении, цветущий юностью Софокл плясал вокруг трофеев, а Еврипид в день этой самой победы увидел свет на том же благословенном острове.