Вера Калмыкова: Пабло Пикассо

Однако в жизни юного Пабло появилось и настоящее чувство. Его возлюбленная Росита дель Оро была артисткой цирка, звездой многочисленных представлений, а он, в сущности, еще оставался мальчишкой. Она была старше на несколько лет, но какое это имело значение, если он был так обаятелен, так полон сил? Жизнь била в нем через край. Любовная связь Роситы и Пабло продлилась около шести лет.

Пальярес вспоминал: «Пикассо был необыкновенно яркой личностью. Симпатичный подросток, более способный, чем другие ученики, которые были старше его на пять или шесть лет. Его способности, быстрота руки поражали окружающих; он схватывал все на лету. То, что объясняли преподаватели, его мало интересовало, создавалось впечатление, что он их игнорирует. Он обладал исключительной наблюдательностью, на улицах, в кафе он все замечал и мог это воспроизвести несколько месяцев спустя…

…Порой он был очень взвинчен. Иногда мог часами молчать. Он никогда не был экспансивным; часто взрывался, но очень быстро брал себя в руки. Он ощущал собственное превосходство над окружающими, но не подчеркивал этого; мог внезапно погрузиться в меланхолию, как будто думал о чем-то грустном, при этом его лицо становилось мрачным, а глаза печальными…

В пятнадцать лет ни характер, ни поведение не соответствовали мальчику его возраста. Он слишком рано повзрослел…». [2]

Да, повзрослел, да, умел много больше соучеников и кое-кого из преподавателей, но не считал возможным отбросить академическую школу, столь полезные, по его мнению, занятия. И по-прежнему рисовал везде и всюду все, на что падал глаз.

Отец снял для него мастерскую, правда, на взгляд сына, слишком близко к дому – дон Хосе появлялся здесь в любое время и засыпал юношу советами, в которых тот не нуждался. И хотя Пабло не пребывал от ситуации в восторге, все же он прислушивался к тому, что говорил Руис-старший. И когда тот посоветовал сыну написать религиозную картину, он согласился. Один из коллег дона Хосе, Гарнело Альда, преподаватель Школы изящных искусств и тоже андалусец, специализировался в религиозной живописи. В его мастерской и было написано «Первое причастие». Увидев эту работу на художественной выставке 1896 г., настоятельница женского монастыря заказала молодому художнику несколько картин, увы, утерянных в 1909 г., во время религиозных волнений. В конце 1890-х гг. Пабло создал довольно много произведений на сюжеты Святого Писания. И позже, в духе времени объявив себя атеистом, он будет обращаться к евангельской теме. Писал он и другие полотна в духе реализма конца столетия. Работа «Наука и Милосердие» на Национальной выставке в Мадриде в 1897 г. была отмечена почетным дипломом, а в Малаге – золотой медалью. Так Пабло обрел признание.

Честолюбивые мечты влекли Пабло в Мадрид, в Королевскую академию Сан-Фернандо, наиболее престижную в Испании. Он поступил туда отчасти благодаря тому, что показал блестящие результаты, отчасти – потому что в приемной комиссии оказался Муньос Дегрен, давний друг дона Хосе. В середине октября 1897 г. Пабло прибыл в испанскую столицу, где ему предстояло пробыть 8–9 месяцев.

«Зачем я поехал туда?!» – этот риторический вопрос он задавал себе позже. Академия ничего не могла ему дать. Он все уже умел, ему стало отчаянно скучно, и он вскоре перестал посещать занятия, о чем дон Муньос тут же, клокоча от ярости, уведомил Руиса-старшего. Родственники из Малаги, узнав о таком безобразии, перестали выплачивать дерзкому мальчишке содержание. Лишь отец продолжал материально поддерживать Пабло.

«…Затхлая атмосфера, царившая в этом официальном центре художественной жизни страны, консерватизм профессоров, их враждебное отношение ко всему новому, что появлялось в искусстве, быстро отбили у талантливого художника охоту продолжать академическое образование» [1, с. 11].

Чтобы как-то оправдать свое пребывание в Мадриде, Пабло еще с одним товарищем занимался копированием полотен старых мастеров. Посчастливилось ему съездить и в Толедо, где он видел произведения Эль Греко. Но больше Мадрид ничего ему дать не мог.

В июне 1898 г. Пабло вернулся в Барселону.

По возвращении Пабло вместе с верным другом Пальяресом отправился в Хорту, где прожил несколько месяцев, а точнее, до середины февраля 1899 г., на лоне дикой природы. Он много работал (к сожалению, все значительные произведения этого периода утрачены). Несомненно, что Хорту он воспринял как утерянный рай, и там оформилась его тяга к простоте и лаконизму, ставшая отличительной чертой его зрелой манеры. Но еще важнее другое: он окреп морально и с того момента точно знал, чего хочет от жизни в искусстве.