Вера Калмыкова - Пабло Пикассо

Пикассо часто ходил в Лувр, но только в одиночестве. Необходимость поддерживать высокий уровень жизни приводила их с Фернандой на светские приемы, на которых Пабло отчаянно скучал. Компания художников была ему значительно приятнее; в 1910 г. он отдыхал в Кадакесе, в 1911-м – в Пиренеях, и рядом с ним были единомышленники.

Критики упрекали Пикассо и Брака за утрату связи их изображений с реальностью, а остроумцы сравнивали кубистов с производителями бульонных кубиков. Пикассо возражал с яростью. Конечно, в более позднем творчестве Пикассо нарушение реальных очертаний усиливается. От искажения пропорций, от гиперболы он перешел к деформации, разложению формы. Однако, что бы ни говорили, все больше художников примыкали к кубизму. Их тянуло «кубифицировать» действительность, по ироничному выражению Брака. Целая когорта последователей этого течения выставила свои произведения в апреле 1911 г. в парижском Салоне независимых. В зале № 8 – зале кубизма – висели полотна Жана Метценже и Альбера Глеза, авторов трактата «О кубизме», Робера Делоне и Фернана Леже, а в соседних залах – картины Марселя Дюшана, Андре Лота, Роже де Ля Френе и Франсиса Пикабии. Ни Пикассо, ни Брак не приняли участие в выставке, считая, что все перечисленные художники – лишь неудачливые карикатуристы, без тени мастерства копировавшие их творчество.

21 августа 1911 г. в Париже разразился грандиозный скандал: из Лувра украли «Джоконду» Леонардо да Винчи. Параллельно вскрылось еще несколько случаев краж, и – о ужас! – Пикассо понял, что невольно стал скупщиком краденого, ведь он недавно приобрел две примитивные иберийские статуэтки. В растерянности они с Фернандой метались по набережной Сены, пытаясь улучить момент, чтобы без свидетелей выбросить в реку чемодан с луврскими сокровищами. Их план не удался, и к Пабло явился-таки судебный исполнитель. Статуэтки художник, разумеется, вернул, но долго не мог вспоминать страшную историю без дрожи.

Кубисты получали все большую известность, отдельные художники изобретали новые методы и приемы в искусстве. Пабло Пикассо впервые применил приемы коллажа, которые позже, правда безуспешно, пытался приписать себе Марсель Дюшан. Пикассо начал посещать кафе «Эрмитаж» на бульваре Рошешуар, рядом с цирком Медрано, и здесь знакомится с теми французскими художниками, которых прежде не знал. Завел он отношения и с итальянскими футуристами, предлагавшими разрушить музеи и уничтожить всю старую культуру. Столь радикальные меры были Пикассо чужды, но все же новых знакомцев он отталкивать от себя не стал.

Осенью 1911 г. Пабло Пикассо расстался с Фернандой Оливье. Его новой подругой стала Ева Гуэль. Миниатюрная 27-летняя женщина была нежной и ласковой, не любила богемную жизнь (в отличие от Фернанды) и сумела обеспечить Пабло спокойное, размеренное существование. Она создала обстановку, необходимую ему для творчества, и к чувству влюбленности у него примешивалась горячая благодарность. До сих пор ни одна женщина не могла дать ему ощущение крепкого тыла, так важного для мужчины. 30-летний Пабло влюбился словно юнец. У него возникло впечатление, будто Ева – первая женщина, которую он когда-либо любил, и вообще первая женщина (тут сыграло роль ее имя), а он, соответственно, новый Адам. Впоследствии Пикассо утверждал, что его живопись и его дневник – единое целое. Очень скоро надписи «Моя красавица» или «Я люблю Еву» появились на многих его картинах. Помимо «Стола архитектора» это «Женщина с гитарой» и другие кубистические натюрморты. Желание выразить свою любовь объясняется также и его манерой рисовать портреты: он понимает, что Еве, так же как и ранее Фернанде, было бы неприятно видеть себя изображенной в манере кубизма.

Слова, написанные на полотнах печатными буквами, – любовное послание Пабло, поданное оригинальным способом, который он нашел для выражения своих чувств, и одновременно – часть полотна, выполненного в революционной манере. Воистину искусство и жизнь для него едины.

24 сентября 1912 г. Пабло и Ева переселились в дом № 242 на бульваре Распай, в квартале Николя-Пуссен. Начался очень плодотворный период в жизни художника. Параллельно Жорж Брак начал делать «папье-колле», говоря современным языком – коллажи. Это не один реальный элемент, включенный в пространство картины, как уже делал Пикассо, а изображения, целиком выполненные из резаной бумаги, своего рода квинтэссенция кубизма, когда «кубики» не пишутся красками, а вырезаются из бумаги, что исключает присутствие в произведении даже намеков на какой бы то ни было иной художественный язык.