Олег Сироткин - Противоречие. Перевертыш. Парадокс. Курс лекций по сценарному мастерству

После некоторых размышлений я пришел к выводу, что такой образ мира, какой мы встречаем в хоррорах, черпает свое вдохновение в религиозных текстах, где дьявол преподносится как источник немотивированного, иррационального зла, с которым ничего невозможно сделать, кроме как истребить, отправить в ад. Бог и дьявол никогда не примирятся. Они – враги до скончания времен.

Хоррор – единственный жанр, который отражает схожий образ мира. Ни мелодрама, ни драма, ни комедия, ни трагедия, ни детектив, ни мистический фильм не рисуют мир таким же. У антагониста всегда есть причина, почему он начал поступать дурно. Всегда есть первопричина зла. Нередко эта первопричина вызывает сочувствие. Но не в хорроре.

Что еще любопытно: совпадение визуального смакования страданий в хоррорах и подробное описание мучений, которым подвергают праведников и святых, в религиозных текстах. Причина? Кровь и боль – неотъемлемая часть противостояния Добра и Зла в подобном контрастном, «черно-белом» мире. Вот такой парадокс.

Если в вашем фильме все персонажи – животные либо нереальные существа, постарайтесь выстроить между ними систему взаимоотношений, которая будет понятна детям. Через отношения придуманных героев должны просматриваться знакомые детям социальные модели – либо отношения «родители – ребенок», либо дружба двух детей, либо конфликт новичка и сформированного детского коллектива.

Возможен вариант, когда взрослые вовлечены в историю в роли антагонистов, а мир детей противопоставлен миру взрослых. Дети пытаются предотвратить некое преступление, задуманное взрослыми злоумышленниками. Эта сценарная модель – одна из форм отражения конфликта отцов и детей. Дети контролируют поведение взрослых. Исследуются ситуации, когда ребенок оказывается прав, а взрослый – нет. Волнующая тема для детей.

В заключение хочется сказать, что по большому счету есть только одно правило при написании сценария для детской (семейной) аудитории: выкладывайтесь по полной. Разрабатывайте увлекательные сюжеты со смысловыми посланиями, достойными больших кинокартин. Эпоха детских фильмов-безделушек на отвлеченные темы – закончилась.

Слушатель:Ваше мнение – в чем секрет мирового успеха работ Хаяо Миядзаки?

Лектор:То, что делает студия Ghibli, – гениально. Чем потрясают мультфильмы Миядзаки? Тем, до какой степени проработаны уникальные миры историй. Миядзаки – настоящий сказочник, чье имя уместно поставить в один ряд с Шарлем Перро и братьями Гримм. Обратите внимание, насколько сложны и противоречивы отношения между персонажами. В его фильмах есть место и сказке, и вымыслу, и фантазии, и чуду, а также сложным, противоречивым отношениям между детьми и взрослыми, между сказочными персонажами и реальными. Вот почему аниме студии Ghibli пользуются колоссальной популярностью: они одновременно говорят и с ребенком, и со взрослым, и с ребенком внутри взрослого. Эти фильмы – настоящее чудо.

Слушатель:Если в кино детям актеры уже не интересны, то каково, на ваш взгляд, будущее книг для детей и подростков? Чтение уходит в прошлое?

Лектор:На мой взгляд, судьба книги – незавидная. Она уходит из жизни общества. Удивительно видеть, как во всевозможных кафе старые книги стоят на полках в качестве элемента декора. Тридцать лет назад за каждую такую книжку люди сражались в очередях. А теперь книги валяются в общепитовских туалетах, никому не нужные. Печальная, но объективная тенденция.

Если посмотреть на историю развития человеческой культуры, она может показаться многовековой деградацией. Виктор Гюго в «Соборе Парижской Богоматери» замечает, что некогда архитектура была особым языком, средством выражения смыслов: «Будучи свободной лишь в области зодчества, мысль высказывалась целиком только на тех страницах, которые называются зданиями». Люди смотрели на новые здания, изучали элементы архитектуры, они «читали» здания, как книги. Постепенно люди разучились «читать» здания и перешли к чтению книг. Потом они разучились читать книги и перешли к кино. Постепенно они разучатся «читать» кино и перейдут к компьютерным играм. Думаю, вскоре нишу магистрального искусства займут компьютерные игры. Они станут более сложными, более глубокими по смыслу. Я думаю, технологии разовьются настолько, что вскоре можно будет по-настоящему погрузиться в виртуальный мир. Кинематографисты будут создавать не истории, а целые виртуальные миры, прорабатывая их чрезвычайно детально. Люди будут выбирать, в каком мире провести пару лет своей жизни.