Наталия Гречук - Петербург. Застывшие мгновения. История города в фотографиях Карла Буллы и его современников

Какой бы хлопотной ни была служба столичных городовых, а они очень держались за свое место и служили по многу лет. Уже упомянутый «Вестник полиции» поместил в 1908 году фотографии «служащих и поныне» Гавриила Семенова, поступившего в городовые в 1866 году, и Пуда Степанова, пришедшего на службу в 1871-м.

Герои этих двух старых снимков – дворник и швейцар, фигуры в любом городе, можно сказать, непременные. А в старом столичном Петербурге еще и значительные.

Дворнику даже посвящена специальная статья в «Русской энциклопедии», выходившей в начале прошлого века. Оказывается, они появились на Руси еще в XVI веке и назначены были «для дворового обереганья».

«Дворовое обереганье» предполагало немало обязанностей. Самая традиционная, дошедшая и до нашего времени, – убирать улицу. Когда-то за этим строго следил сам градоначальник. «При ежедневных объездах города мною усматривается, что дворники, производя чистку тротуаров от снега и ледяных налетов, не скалывают таковых окончательно до камня и ограничиваются засыпкою песком, почему движение публики по тротуарам крайне затруднительно и до некоторой степени небезопасно», – это генерал-майор Н.В. Клейгельс устраивает разнос на страницах «Ведомостей Санкт-Петербургского градоначальства и столичной полиции» в феврале 1896 года. Способы уборки снега у нас, кажется, остаются неизменными во все времена. В заметках побывавшего полтора века назад в Петербурге француза Теофиля Готье читаем: «Вооруженные широкими лопатами дворники очищали перед дверями тротуар и бросали снег на мостовую, точно щебенку на насыпную дорогу». Знакомая картина?

Вменялось также означенным «оберегателям» следить, чтобы не находились без присмотра малолетние дети на улице: таковых нужно было немедленно отвести к родителям. А ежели в каком окне близко к краю стоит горшок с цветами или бутылка, то потребовать от жильца убрать сии предметы подальше от греха. И кому-то в доме дров принести или воды натаскать.

Вот и на снимке дворник – с ведрами. Припозднившегося жильца впустить, ворота ему открыть… Мало того, каждый дворник, согласно графику, составленному в полицейской части, обязан был нести еще и ночное дежурство: «на ногах», как требовала инструкция, лишь изредка присаживаясь для отдыха «на табурет без спинки».

В инструкции говорилось и еще об одной сфере деятельности петербургских дворников и швейцаров в гостиницах и меблированных комнатах. Поскольку и по закону государственному, и местными постановлениями определены были им полицейские обязанности, то должны были они сообщать в полицию обо всех прибывающих и убывающих лицах по своему дому, а также о личностях подозрительных. Особо бдеть надлежало во время ночного дежурства, дабы не проглядеть замышляющегося преступления. Из приказа уже упоминавшегося тут градоначальника Клейгельса: «При ночных объездах по городу мною постоянно усматривается, что отправляющие ночную сторожевую службу дворники одевают несообразной величины тулупы и, закутываясь в них с поднятым при этом непомерной величины воротником, теряют подвижность и лишаются возможности иметь должное наблюдение за благополучием не только по вверенным их надзору районам, но даже за теми домами, от которых выставлены…»

Тем не менее, столичные дворники и швейцары, вероятно, все-таки хорошо несли свою полицейскую нагрузку: в редком номере «Ведомостей Санкт-Петербургского градоначальства» не встречались приказы о награждении их тремя рублями за поимку какого злодея или предотвращение преступления. А в 1907 году был учрежден даже специальный фонд для вспомоществования тем из них, кто получил увечья, оберегая покой и благополучие жильцов…

Полицейские же приставы, которым положено было знать всех дворников в лицо, постоянно использовали их как помощников. Например, выпущенная в 1913 году «Инструкция чинам полиции при проездах Их Императорских Величеств по городу Санкт-Петербургу», – совершенно секретная, но сохранившаяся в Публичной библиотеке! – рекомендовала привлекать в этом случае для содействия старших дворников, «известных своею безупречной нравственностью и преданностью делу».