Владимир Колганов - Москва Михаила Булгакова

До революции в доме Пигита обитали весьма интересные персоны. Здесь работали в своих студиях художники Пётр Кончаловский и Аристарх Лентулов, соседствуя с Николаем Рябушинским, самым непутёвым из восьми сыновей фабриканта Павла Рябушинского.

К 1905 году Николай отошёл от дел и полностью отдался своим увлечениям. Сначала организовал журнал «Золотое руно», затем – выставку российских художников-символистов. В 1908 году Рябушинский, изрядно поистратившись, не в силах пережить личную душевную драму, предпринял попытку самоубийства, по счастью, неудачную – это случилось в его квартире, даже остался след на потолке от пули.

Жил в доме и поднадзорный инженер-марксист Герман Борисович Красин, брат самого Леонида Красина, будущего дипломата и совпреда. А в конце 20-х годов прошлого века в доме появился не менее примечательный жилец, Вениамин Яковлевич Тарсис, работник «Госиздата». Неудачливый литератор не подозревал, что в послевоенные годы ему суждено стать известным диссидентом. Здесь же, следуя фантазии писателя, поселился Михаил Берлиоз, лишённый впоследствии жилплощади в результате действий шайки Воланда. Однако в этом доме обитали фигуры не менее зловещие, чем Фагот или Азазелло. Племянник бывшего владельца дома, Давид Садукович, состоял в партии левых эсеров, а его сестра Анна за участие в «Боевой организации» оказалась на каторге, в печально известных Нерчинских рудниках. В 1918 году накануне покушения на Ленина в их квартире жила Фанни Каплан.

1933 г. Большая Садовая, дом № 10.

На Триумфальной площади, в которую упирается Большая Садовая, есть и другие места, связанные с жизнью Булгакова и его творчеством.

Первое примечательное здание появилось на Триумфальной площади стараниями Шарля Омона. В 1891 году его антреприза имела успех на французской выставке в Москве, и предприимчивый иностранец продолжил дело на сцене театра, располагавшегося в доме Лианозова в Камергерском переулке, предлагая публике программу парижского кафешантана. А в 1902 году на углу Тверской улицы возникло здание театра «Буфф», который добропорядочные москвичи называли не иначе как «вертеп Омона». В 1907 году француз разорился, и владельцем дома стал Игнатий Зон, присвоивший театру оперетты собственное имя. Традиция продолжилась и в советское время, когда на углу Тверской и Триумфальной обосновался ГосТиМ – государственный театр имени Мейерхольда, до этого размещавшийся в помещении бывшего пассажа Лидии Постниковой на углу Тверской и улицы Белинского (ныне Никитского переулка). В 1938 году на Триумфальной площади было построено новое здание для театра, но в связи с его закрытием и арестом самого Мейерхольда, здание отдали Московской филармонии под Концертный зал имени Чайковского.

1920-е годы. Вид на Триумфальную площадь со стороны Большой Садовой улицы. Театр Мейерхольда в здании бывшего театра «Буфф» и справа от него – Мюзик-холл в здании бывшего цирка Никитиных.

Булгаков невзлюбил Мейерхольда – возможно, завидовал его популярности и уж наверняка не разделял авангардистских взглядов театрального новатора. Вот какую едкую характеристику Булгаков дал любимцу тогдашней публики: «Этот человек беспринципен настолько, что чудится, что на нём нет штанов». Для столь образного описания Мейерхольда были основания – Булгаков презирал приспособленцев.

До октября 1917 года Всеволод Мейерхольд считался вполне успешным театральным режиссёром – особой популярностью он пользовался в Европе. Поэтому многие были удивлены, когда Мейерхольд вместо того, чтобы эмигрировать, вдруг записался в партию большевиков, надел кожаную куртку, фуражку с красной звездой и провозгласил «Театральный Октябрь». Именно так эти события описывали современники. К первой годовщине революции он поставил знаменитую комическую оперу «Мистерия-буфф» по пьесе Маяковского. Оказавшись в кресле руководителя театрального совета при Наркомпросе, Мейерхольд намеревался решительно реформировать театр: «Скоро не будет зрителей, все будут актерами, и только тогда мы получим истинное театральное искусство».