Вера Глушкова - Пригороды Санкт-Петербурга. От Петергофа до Гатчины

Григорий Распутин. Фото 1900-х гг.

Распутин остается загадочной и неразгаданной личностью в российской и мировой истории. Правдивых, дельных, строго аргументированных объемных книг и статей о нем практически нет. Но есть небольшая, сильная и стоящая книга известного современного историка, доктора исторических наук А.Н. Боханова «Григорий Распутин. Авантюрист или святой старец?».

В декабре 1916 г. в пустынном месте Царского Села по настоянию императрицы Александры Федоровны и при согласии императора Николая II похоронили тогда ненавистного большинству россиян старца, убитого заговорщиками во главе с князем Ф.Ф. Юсуповым, 47-летнего Г.Е. Распутина. Труп Распутина вытащили из вод р. Невы, по приказанию Александры Федоровны отвезли в Чесменскую богадельню, находившуюся между Петербургом и Царским Селом. Там труп приготовили к погребению и перенесли в церковь. Распутина похоронили на участке земли, принадлежавшем лучшей подруге императрицы Анне Александровне Вырубовой (1884–1964), между Александровским парком и деревней Александровка, на территории строящегося А.А. Вырубовой Серафимовского лазарета. Позже, после захвата власти Временным правительством, тело Распутина подверглось, по сути, ритуальному осквернению, а затем по приказу министра юстиции А.Ф. Керенского сожжено (март 1917 г.).

В Царском Селе сполна проявились и масштабно реализовались стремления императрицы Александры Федоровны к делам благотворительности. В Царском Селе благодаря ей появились Школа нянь и при ней приют на 50 коек, инвалидный дом на 200 солдат. В годы Первой мировой войны Александра Федоровна занималась организацией лазаретов и санитарных поездов. Она и ее старшие дочери Ольга и Татьяна окончили фельдшерские курсы, сдали экзамен и работали сестрами милосердия в Царскосельском госпитале. Они трудились в операционной палате, ухаживали за ранеными, выносили судна за ранеными, делали перевязки, видели смерти раненых. Эта их деятельность не имела аналогов в отечественной истории.

Петербургская знать, большинство великих князей и княгинь, вдовствующая императрица Мария Федоровна, мягко говоря, недолюбливали императрицу Александру Федоровну, поэтому частыми гостями у императорской четы в Царском Селе они не были. Николай II и Александра Федоровна радовались визитам к ним великой княгини Ольги Александровны (сестры Николая II), великого князя Сергея Александровича (1857–1905 гг., родился в Царском Селе, дядя Николая II) и его жены великой княгини Елизаветы Федоровны (сестры Александры Федоровны; со временем обе эти сестры были канонизированы РПЦ).

Императрица Александра Федоровна и великие княжны Ольга и Татьяна в форме сестер милосердия

Жизнь в Царском Селе принципиально изменилась после отречения от престола в начале марта 1917 г. императора Николая II. Уже в первой половине марта в Царском Селе пьяные солдаты грабили магазины и винные лавки, бесчинствовали, затеяли беспричинную и беспорядочную стрельбу, из-за которой погибло несколько человек. В Александровском дворце в 1917 г., почти сразу после отречения от престола Николая II, 45-летняя Александра Федоровна и ее пятеро болевших детей были арестованы (Ольге было 22 года, Татьяне – 20 лет, Марии – 18 лет, Анастасии – 16 лет, Алексею – 13 лет), вскоре во дворец под домашний арест привезли Николая II. Ему и Александре Федоровне приказали находиться раздельно, общаться только в присутствии охраны даже с детьми, муж и жена могли видеть друг друга только за трапезой. Узникам отвели несколько комнат и небольшую часть парка. Когда дети выздоровели, членам семьи разрешили гулять в парке, но лишь на определенном пространстве, образованном цепью охраны. Под арестом в Александровском дворце царская семья жила 5 месяцев. Семье разрешили завести огород, заниматься заготовкой дров. Слабое здоровье императрицы резко ухудшилось, ее возили в кресле-каталке по комнатам и в парке, где узники разбили огород и вырастили летом овощи к их столу. Когда дров стали давать меньше, Николай II срезал в парке сухие деревья и рубил их на дрова. Постепенно стал устанавливаться контакт между арестантами и охранявшими их солдатами, они начали разговаривать. Солдаты отметили доброту и благородство арестантов, особенно то, что из дворян с ними никто и никогда так по-доброму не говорил.