Виктория Завьялова - Лучшие отели мира

Несмотря на нефть и недавно найденный природный газ, Оман пока сложно назвать страной с внешними признаками богатства в виде дорогих машин или дорогих часов. Это вам не Эмираты и даже не Катар. Здесь дико и сурово. Но именно эта странная, незамысловатая деревенская скромность, вековая дремучесть и запыленность привлекают в Оман европейцев. Оман – это этническое иглоукалывание, точечная доза глухого исторического Арабского Востока, о котором в The Chedi Hotel лучше всего напоминает крик муэдзина с минарета мечети, что по соседству с отелем. Здесь не нужны часы, будь они сто раз водонепроницаемым «Ролексом», – неистовый муэдзин кричит как заведенный. Кричит, как ему положено, пять раз в день.

Чанг Май – второй по размеру (после Бангкока) город Таиланда. Вот уж никогда бы не подумала – ведь Бангкок огромен и грязен, набит сомнительными улочками и небоскребами, настоящая столица со всеми ее минусами. А Чанг Май – это нечто особенное.

Это не тот Таиланд, о котором сразу вспоминает человек, побывавший в Патайе или на Пхукете, – это совсем другой климат и другой пейзаж. Здесь, на севере, где горы и зелень, где часты рассветные туманы, мир похож на виды на старинных китайских рисунках. Хотя на самом деле тут поблизости вовсе не Китай – рядом Бирма и Лаос. Этот край две сотни лет принадлежал Бирме, что до сих пор чувствуется – в деталях архитектуры, даже в сувенирах.

Чанг Май провинциально уютен, впрочем, все положенные достижения цивилизации тут налицо: «Макдоналдс» имеется, есть и потрясающие воображение торговые улицы, на которых при желании можно одеться с ног до головы, а заодно и купить все для оформления дома в восточном этностиле – деревянная мебель, серебряные скульптуры, шелковые покрывала ручной работы. И конечно, грандиозный ночной рынок. Между прочим, помимо великолепно исполненных подделок, на рынке есть и местные изделия, очень даже пригодные в качестве сувениров. Да и в любом случае вполне приятно потолкаться в доброжелательной интернациональной толпе, покупающей кошельки из крокодиловой кожи и яркие шелковые наволочки. Если догулять по рынку до самого его закрытия, а потом долго ужинать, то есть шанс дождаться рассвета. То есть, может, некоторым жаворонкам и нетрудно на отдыхе вставать в пять утра – но таких мало; в основном людям проще встретить рассвет, так сказать, с другой стороны.

Рассвет же нам интересен не только своими нежными красками и тишиной, но и зрелищем буддистских монахов, отправляющихся за подаянием. Они не сеют и не жнут, в их монастырях процесс готовки обедов не предусмотрен, по магазинам за продуктами они не бегают – монахам положено жить только милостыней, причем собирать ее можно только рано утром. И вот в предрассветную рань пустынные улицы наполняются десятками и сотнями оранжевых фигур с котелками наперевес.

У кого они собираются просить еду, ведь все еще спят? И хватает ли у тайцев, не самых богатых в мире людей, милосердия на всех просящих? Хватает – монахи не толстые, но и умирающими с голоду не выглядят.

Впрочем, тайцам не так уж и трудно войти в их положение – ведь почти все они тоже в свое время носили шафрановые тоги. Таков обычай – хоть на три месяца, но уйти в монастырь должен каждый мальчик. Одни довольствуются минимальным сроком, а другие остаются в монастыре навсегда.

Чанг Май полон храмов и монастырей, в том числе и очень древних. В одном из них в золотой ступе хранится частица кости Будды: ее саму не увидишь, но ее сияющее хранилище – сколько угодно.

Тайские паломники и монахи не косятся на туристов-иноверцев, возжигающих свечи и ароматические палочки. Они буддисты, они толерантны, они не выказывают нетерпения, не высказывают насмешки, когда турист пытается узнать судьбу по гадательным палочкам у одной из статуй Будды. Дело это непростое: вы берете что-то вроде колчана, в котором, как стрелы, торчат штук тридцать деревянных пронумерованных палочек. Надо так потряхивать футляр-колчан, чтобы одна из палочек выпала на землю – а это требует навыков трясения, потому что, если трясти как придется, то палочки выскакивают либо все, либо ни одной. Тот, кто достиг успеха в вытряхивании судьбы, смотрит на номер палочки и берет листочек бумаги, на котором написано пророчество.