Елена Чекулаева - Блистательный Париж. История. Легенды. Предания

Скаковой круг был торжественно открыт в 1857 году. Тем не менее Османн должен был отказаться от проекта искусственной реки, о которой мечтал император.

Альфан проложил 95 км дорог, было высажено около 200 тысяч деревьев, чтобы заменить все срубленные. Это не все. Османн решился увеличить лес. К сожалению, он не смог успешно завершить все задуманные им планы: ему не хватило времени и средств. Но осуществленные планировки преобразили Булонский лес. Очень быстро эти «легкие Парижа», как его часто называют, превратился в излюбленное место гулянья парижан, а некоторые из его широких аллей, предназначенные для верховой езды, до сих пор в определенные часы заполняются элегантными всадниками.

Булонский лес не перестал быть и «ночным Парижем», так что жизнь в нем никогда не затихает...

С незапамятных времен повелось так, что символом Парижа являются не только Эйфелева башня, Елисейские Поля, но и Пляс Пигаль, прославленное в литературе и кино изысканное пристанище гетер.

Обычно уличная французская проститутка — дама далеко за 40, не отличающаяся особой грацией, в рубенсовском стиле и чрезмерно пользующаяся косметикой. Многие заблуждаются считая, что можно встретить их на Пляс Пигаль. Вовсе нет. Место их обитания на улице Сен-Дени. Здесь много дешевых фабрик, где в основном работают китайцы и чернокожие африканцы. После утомительного рабочего дня они проходят мимо проституток, которые стоят у крохотных подъездов, прикрытые только чулками и корсетами, предлагая свои услуги за гроши. Среди их клиентов также командированные, матросы и мелкие торговцы.

Разговаривают «дамы» с клиентами по-деловому, без особого кокетства. Сделка заключается за секунды.

Проституция во Франции легализована. Однако проститутки не имеют права приставать к прохожим и не могут иметь сутенера. За нарушение закона можно угодить за решетку. Вот и стоят они 24 часа в сутки, по две-три у каждого подъезда, в ожидании заработка. Среди них есть и местные знаменитости, проработавшие на Сен-Дени более 30 лет.

Сен-Дени значительно отличается от туристической Пляс Пигаль, на которую спешат непросвещенные в на дежде увидеть нечто невиданное. А обнаруживают только секс-театры и секс-шопы. Там предлагают только зрелища.

Пляс Пигаль

Булонский лес отличается разнообразием. Переодетые в женщин мужчины раскидывают шатры из простыней или просто натягивают одеяла среди деревьев и выходят на охоту, к дороге. В их число входят в основном эквадорцы. Приехавшие из нищеты в капиталистический рай, они надевают дешевые тряпочки-юбочки, сбривают волосы на груди и ногах, отращивают ногти и запасаются силиконом.

Силикон и прочий медицинский, равно как и немедицинский гель закачивается самостоятельно шприцами: кто в губы вливает, кто в бедра. К услугам пластических хирургов прибегают редко: дорого и к тому же нет медицинской страховки и разрешения на работу. Вот и закупают шприцы и гель в огромных количествах. Инъекции требуются регулярные, ведь вводимые под кожу собственной рукой, они не всегда дают нужный результат, а со временем гель вообще растекается. Однако эквадорские проститутки довольны. На родине жарко, грязно и нет уютных домов, лишь глиняные лачуги без крыши. А поработав некоторое время в Булонском лесу, у них появляется недоступный ранее цветной телевизор, пылесос и даже кофеварка — фантастический набор для полюбивших цивилизацию не французов.

Версаль... От Парижа до резиденции французских королей не более получаса езды. Золоченый дворец виден издалека. Чтобы дойти до него, надо пересечь площадь, мощеную тысячами булыжников и похожую на гигантский черепаший панцирь. Идти по ней довольно трудно и, может, потому вспоминаются не только роскошные кареты, въезжавшие сюда...

1789 год. Толпы изможденных женщин подошли к Версалю, требуя выхода короля. Впереди, верхом на лошади, с пистолетом в руке, с развевающимся красным шарфом скакала Теруаньде Мерюор. Одна из первых она ворвалась в Бастилию, а потом возглавила поход женщин на Версаль.

Голодный бунт испугал Людовика XVI, и он поспешно бежал в свою резиденцию в Париже. В состоянии отчаяния бедняки могли уничтожить великое создание зодчих, ошеломленные его роскошью и богатством. К счастью, этого не произошло. Они не стали разрушать то, что отчасти являлось и их достоянием — достоянием великой французской культуры. Они шли не разрушать, а требовать справедливости.