Барбара Аутланд Бейкер - Арнольд и я. Жизнь в тени Австрийского Дуба

Роль в фильме, которую играл Арнольд, была настолько важна для его карьеры в Голливуде, что он со всей серьезностью отнесся к созданию образа бодибилдера Джо Санто на экране. Для этого Арнольд записался на специальные курсы английского языка, с помощью которых он надеялся убрать свой немецкий акцент. Арнольд начал даже брать уроки актерского мастерства и игры на скрипке. Можно сказать, что в тот период Арнольд жил жизнью своего персонажа, которого он должен был сыграть на экране, и он не стеснялся обращаться за рекомендациями к специалистам и запоминал каждый их совет. Арнольд понимал, что может легко освоить новое для себя направление деятельности, и он уже блестяще продемонстрировал это своими успехами в бодибилдинге, развитии системы здорового питания и бизнесе. Неудивительно, что, имея за плечами такой послужной список, Арнольд был готов к покорению мира кино.

Что же касается моих целей, они отличались от целей Арнольда. Я, конечно же, обожала весь этот голливудский антураж, но понимала, что у меня есть собственный путь в построении карьеры. С этого момента мы с Арнольдом начали отдаляться друг от друга и встречались только для того, чтобы обсудить последние события прошедшего дня. Жизнь Арнольда становилась все более непохожей на его прежнюю жизнь, а я, со своей стороны, тоже желала перемен. Надо отдать ему должное, Арнольд старался интересоваться моими делами, но я прекрасно видела, что мои рассказы о латиноамериканских девушках, проявляющих рвение в учебе, или о том, как ученики подарили мне мексиканскую куклу, не особо его задевают.

В те вечера, которые у меня оставались свободными от занятий на тренингах est и работ, необходимых для получения магистерской степени, я составляла компанию Арнольду и ходила с ним на занятия по актерскому мастерству. На этих занятиях его наставник Эрик Моррис требовал от Арнольда, чтобы тот изображал всю гамму эмоций, присущую легкоранимому человеку. Можно ли себе представить что-то более трудное для Арнольда, чем то, чего добивался от него Эрик? Ведь к тому моменту Арнольд практически уничтожил в себе способность чувствовать боль и сострадание, а сейчас Эрик требовал от него не только выразить свои внутренние переживания, но и показать их другим людям.

Как-то раз по пути в Голливуд я даже дала Арнольду совет:

– У тебя все получится! Попытайся вспомнить отказы отца в твоих просьбах, твою злость на мать за ее пассивное поведение в семье, боль утраты от смерти Мейнхарда! Все, что тебе необходимо, – абстрагироваться от мощи своих мускулов и дать волю чувствам!

Арнольд чувствовал себя более уверенно в моем присутствии, и я старалась всячески поддерживать его во время занятий в аудитории. Думаю, что мое присутствие требовалось Арнольду еще и для того, чтобы проявлять свои переживания, которые были ему абсолютно несвойственны.

После занятий на тренинге est я начала подозревать, что Арнольд прячет за мускулами свои внутренние разочарования, и даже стала надеяться, что Эрик Моррис сможет пробудить в нем сильные переживания. Если бы Эрику удалось задеть тонкие струны в душе Арнольда, это могло благоприятно сказаться на наших отношениях. Я полагала, что, открыв однажды для себя всю гамму человеческих чувств, Арнольд сможет не только показать их публике, но и привнести их в наш союз.

Успехи на актерском поприще, однако, давались Арнольду нелегко, и у него долго не получалось отыскать в себе источник чувств. Он стремился научиться чувствовать, старался изображать эти чувства и для этого пытался вспоминать какие-то болезненные моменты своей жизни, но все, что ему удавалось в итоге, – изобразить жалкую подделку, но не сами чувства. Я знала, что его это очень сильно задевало, но наедине давала ему понять, что он по большому счету не является прирожденным актером.

Во многом благодаря усилиям Эрика Арнольд начал брать дополнительные уроки английского языка для тренировки правильного произношения, и в результате этих уроков его акцент действительно начал смягчаться. Арнольд проявлял такое упорство в изучении правильного произношения, что раскидывал свои учебные пособия на кроватях и кушетках, постоянно слушал записи уроков у себя в машине и даже вставил себе в рот специальное устройство, дабы нивелировать зазор между двумя передними зубами. Несмотря на то что Арнольду приходилось снимать это устройство при путешествиях на самолете, его усилия не пропали даром: его произношение становилось все более правильным. Конечно, до конца своих дней Арнольд так и останется австрийцем, но слушателям, по крайней мере, не надо будет ломать голову над его произношением.