Барбара Аутланд Бейкер - Арнольд и я. Жизнь в тени Австрийского Дуба

В начале 1974 учебного года вышло новое исследование демографического состояния Калифорнии, в котором отмечался рост латиноамериканского населения штата, и это дало мне дополнительные возможности при поиске работы. Я приняла приглашение на вакансию преподавателя чтения в Западном Лос-Анджелесе, одном из мест сосредоточения населения с латиноамериканскими корнями. Таким образом, Рузвельт Хай Скул стала моим первым местом работы с момента окончания курсов повышения квалификации в Университете Калифорнии. Наконец-то я получила ту самостоятельность в среде сообщества преподавателей, к которой стремилась, и могла расти в профессиональном плане. Поддерживаемая группой моих молодых коллег, я с увлечением начала обучать детей радостям чтения и письменного изложения своих мыслей. Мои ученики стали прислушиваться к моим советам и при этом демонстрировали впечатляющие успехи.

Именно тогда моя работа наконец-то совпала с теми желаниями, которые глубоко сидели во мне, и, успокоившись по поводу своего профессионального призвания, я всерьез занялась своим телом. На помощь в сложном деле контроля над весом мне пришли положительные эмоции от ощущения своей женственности, которые я испытала в Гвадалахаре, и появившаяся надежда на продолжение наших отношений с Арнольдом. Для этого мне пришлось вспомнить свои занятия физкультурой в старших классах и научиться методам поддержания стабильного веса. Я думала так: «Ведь у других людей получается следить за весом, так почему бы мне не начать делать так же и уменьшить свою зависимость от сахара и сладостей?» Первым делом я перешла на сбалансированный режим питания и быстро обнаружила, какое благотворное влияние он оказал на меня. Следующим шагом на пути к здоровому образу жизни стал отказ от потребления никотина, и, надо сказать, он дался мне достаточно легко: на помощь мне пришла та энергия, которая высвободилась после поездки в Мексику и которой мне так не хватало все эти годы.

Что же касается Арнольда, то врожденная страсть, свойственная всем охотникам, влекла его вдаль, на неизведанные территории. В это время Арнольд купил себе серебристый BMW , оборудованный радиотелефоном, и изо всех сил занимался построением своей карьеры. Джо Уайдер с помощью своих журналов сделал его «иконой» бодибилдинга, что привело к росту обожания Арнольда поклонниками и положительно сказалось на его финансовом состоянии. Ко всему прочему, торговля по каталогам приносила Арнольду хорошую прибыль, которую он еще больше увеличивал при помощи своих вложений в недвижимость. Но Арнольд Шварценеггер никогда не останавливался на достигнутом и пришел к Бену Уайдеру, брату Джо, с вопросом о признании бодибилдинга спортивной дисциплиной. Арнольд недоумевал: Международная федерация бодибилдинга рассматривает его как спортивное направление, ребята, с которыми он занимается в зале, тоже считают, что они занимаются спортом, – так почему же бодибилдеры не участвуют в Олимпийских играх?

Представьте себе разочарование тех мужчин, которые занимались поднятием тяжестей не для развития силы, а в погоне за симметрией тела, но при этом в глазах общественного мнения оставались приверженцами какого-то непонятного культа, не признанного официально Олимпийским комитетом, и не участвовали в летних Олимпийских играх. Участники движения бодибилдинга хотели добиться признания мировой общественности, а не быть в ее глазах сборищем гомосексуалистов, неуверенных в себе парней и мускулистых женщин. Поэтому, несмотря на растущее признание масс, Арнольд понимал, что он никогда не сможет достичь вершины в своей карьере без золотой олимпийской медали, которая отлично бы смотрелась на его груди. Тем не менее даже человек с широкими международными связями, преданный своему делу, не всегда способен творить чудеса. Так сложилось, что все усилия Арнольда и все связи Бена Уайдера не смогли изменить мнение Олимпийского комитета: в его глазах бодибилдинг был в лучшем случае неким видом искусства, а в худшем – увлечением для нарциссов. При таком положении вещей Арнольд тренировался для участия не в летних Олимпийских играх 1974 года, а в их суррогатной замене – конкурсе «Мистер Олимпия».

Ближе к осени в нашу жизнь снова вошли негативные известия: Пьер, наш друг по празднованию Рождества, потерял вес и стал бледным как полотно. При этом он скрывал от всех ухудшившееся состояние здоровья и ни с кем не делился своими проблемами. Все его друзья были невероятно восхищены последними успехами Пьера в съемках документального фильма о Джо Кокере, и вот внезапно для всех Пьер умер, а мы просто не могли в это поверить. Нам в то время было по двадцать пять лет, а Пьеру, должно быть, около тридцати четырех, и он сгорел на глазах у всех без всякой видимой причины.