Барбара Аутланд Бейкер - Арнольд и я. Жизнь в тени Австрийского Дуба

– Знаешь, я воспринимаю все это как само собой разумеющееся. Я просто методично делаю то, что считаю нужным, и в моем понимании я все делаю правильно, – сказал он.

Беседа потихоньку налаживалась, и я посетовала Арнольду, что на организацию этой встречи у меня ушло около года, поэтому мне бы очень хотелось использовать этот разговор с максимальной эффективностью.

– Арнольд, мне нравится беседовать с тобой на отвлеченные темы, но сегодня я пришла к тебе за новой информацией, которая была бы интересна моим читателям. Не секрет, что я знаю тебя достаточно хорошо – ну, скажем, знала тебя когда-то – и никогда не переставала интересоваться твоими успехами и достижениями. Да и как, скажи на милость, я могла не интересоваться тобой? Но сейчас мне бы хотелось не просто оценить тебя со стороны, но и понять твои ощущения. Как тебе мое предложение? – так я решила задать тон нашей беседы.

Обычно, когда я разговаривала со своими старыми друзьями, с которыми очень долго не виделась, у нас всегда находилась куча тем для самого оживленного обсуждения. Но сегодня во время разговора с Арнольдом в нашем поведении чувствовалась какая-то неловкость – ведь мы с этим человеком были близки, и, хотя прошло уже тридцать пять лет со времени нашего расставания, мы явно были далеко не чужими людьми. Нужно сказать, что, несмотря на наши близкие отношения в прошлом и неловкость в начале беседы, я все же чувствовала себя назойливой журналисткой, которая «лезет под кожу» очередной знаменитости. Я даже явственно ощущала, что сейчас Арнольду трудно быть самим собой и что ему не очень удобно делиться своими переживаниями.

Осознав все это, я решила провести интервью с Арнольдом в строго профессиональном ключе, избегая при этом роли его бывшей девушки. Да, действительно, я сегодня должна относиться к Арнольду так, словно он для меня посторонний человек, и при этом не забывать о статусе журналиста, исполняющего свой долг. Нельзя сказать, что мне пришлось по душе такое положение вещей, но зато я ощущала моральное удовлетворение оттого, что сумела верно подстроиться под текущую ситуацию. Арнольд, по всей видимости, не осознал моей мотивации к такому поведению, и мне пришлось держать свои чувства при себе и не допускать эмоционального обсуждения вопросов. Во время нашей беседы мне довелось пережить своего рода «эмоциональные экстремумы», когда веселый настрой от совместных шуток сменялся расстройством от проявленной Арнольдом холодности и отстраненности. Действительно, трудно сказать, что беседа проходила в одном ключе: временами я испытывала благодарность к Арнольду за его умение прощать старые обиды, которая быстро сменялась раздражением, стоило ему только упомянуть о моей вине перед отцом. Но когда во время разговора Арнольд стал упоминать «о нашем с ним времени», это стало для меня подлинной наградой. Тем не менее я держала в уме, что мне нужно любой ценой избегать сравнений того Арнольда, которого я когда-то знала, с тем Арнольдом, который сейчас сидел передо мной. Во время беседы я пришла к парадоксальному для себя выводу: только сейчас я со всей ясностью осознала, что Арнольд стал заложником своих феноменальных успехов. Стоило мне только понять это, как я мысленно поблагодарила Арнольда за то, что он позволил мне прожить жизнь так, как я того хотела, и не подстраиваться при этом под окружавших меня людей.

Во время беседы нам пришлось сделать вынужденный перерыв: Арнольду необходимо было ответить на важный звонок по вопросу организации азартных игр на территориях индейских племен. Став невольным свидетелем этого телефонного разговора, я поймала себя на мысли, что сейчас в моей голове живут два разных Арнольда. Образ одного из этих «Арнольдов» я помнила по нашим отношениям во времена золотой эры бодибилдинга, образ другого был слеплен средствами массовой информации, которые одновременно обожали и ненавидели свое создание. Все эти хитросплетения судьбы Арнольда слишком долго терзали меня, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы привести свои чувства в порядок и трезво оценивать поступки этого человека. Только тогда, когда Арнольд одержал победу на губернаторских выборах, я окончательно поняла его предназначение на этой земле. Более того, мне повезло знать Арнольда в молодости, когда на нем еще не было бремени славы и не лежал груз ответственности за свои поступки. Именно того Арнольда я любила до полного беспамятства, но сегодняшний Арнольд сильно отличался от того человека, которого я когда-то знала. Только теперь, когда ко мне пришло это осознание, я могла изложить подлинную историю наших с Арнольдом отношений.