Митио Каку - Космос Эйнштейна. Как открытия Альберта Эйнштейна изменили наши представления о пространстве и времени

При последующем развитии физики эта концепция парадоксальным образом изменилась. Оказалось, что удобнее и корректнее говорить именно об энергии релятивистского тела, сохраняя массу неизменной – инвариантной. – Прим. пер.

Годом чудес (лат.). – Прим. ред.

За прошедшие десятилетия были придуманы десятки парадоксов, иллюстрирующих безумную, на первый взгляд, природу специальной теории относительности. В них, как правило, фигурируют две системы отсчета, движущиеся с разной скоростью, из которых производятся наблюдения одного и того же объекта. Парадоксы возникают потому, что наблюдатели в каждой системе отсчета видят этот объект двумя совершенно разными способами. Почти все парадоксы могут быть разрешены с использованием двух подходов. Во-первых, уменьшение длины в одной системе отсчета должно компенсироваться растяжением времени в другой. Если мы забываем сбалансировать искажение пространства искажением времени, возникают парадоксы. Во-вторых, они возникают в тех случаях, когда мы забываем в конечном итоге свести две системы отсчета вместе. Окончательное определение того, кто на самом деле моложе или короче, может осуществляться только при сведении двух наблюдателей вместе в пространстве и времени и сравнении их между собой. Если же мы не сводим их вместе, мы можем иметь два объекта, каждый из которых короче и моложе другого, что невозможно в ньютоновой физике. – Прим. авт.

Лететь быстрее света, чтобы преодолеть барьер времени и попасть в прошлое, невозможно. По мере приближения к скорости света масса объекта возрастает почти до бесконечности, сам объект сжимается почти до бесконечно малой толщины, а время почти останавливается. Из этого следует, что скорость света – максимальная скорость во Вселенной. О возможных лазейках в этом ограничении мы поговорим позже, когда речь пойдет о кротовых норах и мостах Эйнштейна – Розена. – Прим. авт.

Напомним, что гравитационная масса – это величина, входящая в закон всемирного тяготения и позволяющая описать дистанционное воздействие одного тела на другое, а инерциальная масса связывает силу, приложенную к телу, и приобретаемое им ускорение в соответствии со 2-м законом Ньютона. – Прим. пер.

Ньютон И. Математические начала натуральной философии. – М.: ЛКИ, 2014.

Точнее, принцип Маха утверждает, что инерция объекта и, следовательно, его масса, обусловлены присутствием во Вселенной всех остальных масс, в том числе отдаленных звезд. Мах заново озвучил наблюдение, известное со времен Ньютона, что поверхность воды во вращающемся ведре становится вогнутой (благодаря центростремительным силам). Чем быстрее вращение, тем сильнее вогнутость поверхности. Если всякое движение относительно, включая и вращение, то всегда можно считать, что ведро покоится, все отдаленные звезды вращаются вокруг него. Таким образом, рассуждал Мах, именно вращение далеких звезд вызывает вогнутость поверхности воды в неподвижном ведре. Таким образом, присутствие далеких звезд определяет инерциальные свойства ведра с водой, включая и массу. Эйнштейн модифицировал этот закон таким образом: гравитационное поле однозначно определяется распределением масс во Вселенной. – Прим. авт.

Полоса полного солнечного затмения 8/21 августа 1914 г. проходила через Ригу, Минск, Киев и восточные районы Крыма. 29-летний Эрвин Фройндлих прибыл 25 июля в Феодосию, где и намеревался наблюдать затмение с двумя помощниками. 4 августа они получили предписание о высылке как подданные воюющей с Россией страны, а 5 августа интернированы в Одессе, но 29 августа получили разрешение выехать в Германию в порядке обмена. – Прим. пер.

Общая ковариантность означает, что уравнения сохраняют форму при изменении координат (сегодня это называют «калибровочным преобразованием»). Эйнштейн в 1912 г. не понимал, что, исходя из этого, физические предсказания его теории также остаются неизменными при преобразовании координат. В 1912 г. он, к своему ужасу, обнаружил, что его теория дает бесконечное число решений для гравитационного поля вокруг Солнца. Однако через три года вдруг осознал, что все эти решения описывают одну и ту же физическую систему – Солнце. Таким образом, кривизна Риччи оказалась вполне подходящим математическим инструментом, способным однозначно описать гравитационное поле вокруг звезды согласно принципу Маха. – Прим. авт.