Дэвид Шилдс - Сэлинджер

Роберт Э. Мерриам: В то хмурое утро сигналом побудки для тысяч спавших американцев стал грохот орудий на участке фронта шириной в 130 километров. Орудийные залпы взбудоражили людей, которые были уверены в том, что находятся в безопасной зоне отдыха. Командиры и штабные выскочили из постелей, увидели сполохи дальних выстрелов артиллерии и в удивлении стали ждать сообщений с передовой. Ждать пришлось недолго; вскоре после 6 утра на командные пункты стали поступать срочные сообщения о том, что в сумерках раннего утра видна немецкая пехота, медленно наступающая характерным шагом. Известен, по меньшей мере, один случай, когда пехота гнала впереди себя стадо коров, которые должны были подрывать мины, установленные, возможно, обороняющимися [184].

Алекс Кершо: Воспользовавшись холодной, туманной погодой, а также тем, что их наступление стало полной неожиданностью для союзников, немцы вклинились в территорию Бельгии, создав то, что стали называть «выступом», вдававшимся в порядки союзников. Остатки дивизии, в которой служил Сэлинджер, оказались на передовом рубеже немецкого наступления. Бойцы дивизии были рассеяны по большой территории. То, что появилось из тумана, казалось галлюцинацией.

Пол Фасселл: Было темно, и стоял туман, когда парни, у которых нутро сводило от страха, впервые увидели надвигающиеся на них тени, а затем, когда эти тени приблизились, американцы увидели белые маскировочные халаты и характерные каски немецких пехотинцев, которые шли в психическую атаку, чтобы уничтожить американцев до последнего человека. В ужасных погодных условиях американцы или вступали в короткие схватки с применением штыков и гранат, или убегали. Если человек получал ранение под открытым небом, он замерзал до смерти за полчаса [185].

Полковник Ричард Марр: При первых же атаках немцы без труда смяли или окружили все передовые посты Двенадцатого пехотного поста, что было незавидной участью, учитывая мощь немецких войск. Американцы не стреляли до тех пор, пока цепи атакующих не подходили близко, а затем неожиданно открывали пулеметный огонь в упор. Немцы рассекали боевые порядки американцев, пока засевшие в домах солдаты вели огонь по передовым цепям немцев [186].

Дэнни С. Паркер: Ранним утром опытные немецкие пехотинцы проникли в порядки Двенадцатого пехотного полка по обе стороны от Эхтернаха [187].

Алекс Кершо: Во время самых ожесточенных боев парни, которых знал Сэлинджер, очень боялись спать в окопах. В окопах люди замерзали до смерти. Это было последним вздохом нацистской Германии. Американские солдаты вынесли основную тяжесть оборонительных боев и сдержали наступление.

Джон Толанд: Битва за выступ была самым ожесточенным сражением из всех, в каких воевала американская армия, и единственным крупным сражением, вести которое американцам пришлось в зимних условиях. По масштабам оно сопоставимо с битвой за Сталинград: в сражении в Арденнах участвовали более миллиона солдат и тысячи гражданских. В отличие от других кампаний Второй мировой, это сражение было всецело задумано Адольфом Гитлером. Это было его последним наступлением, его последней ставкой [188].

Сражение за Арденнский выступ: залегшие американские солдаты.

Стивен Э. Эмброуз: Гитлер сделал ставку на детей, которые должны были поднять боевой дух немецких войск. Немецкие солдаты в декабре 1944 года были людьми, родившимися 1925–1928 годах. Нацисты сознательно воспитывали эту молодежь для решающих боев, и фюрер рассчитывал на их фанатичную храбрость [189].

Алекс Кершо: Разрозненные американские части, в том числе и Двенадцатый пехотный полк Сэлинджера, неожиданно были атакованы превосходящими силами противника, и сражались с немцами, которым подчас было всего 15 лет, а иногда – за 60. Гитлер бросил в бой все. Немцы в больших количествах перебрасывали оружие и боеприпасы с Восточного фронта в Арденны, ибо это был последний шанс Гитлера овладеть ситуацией и завершить войну на Западе на выгодных ему условиях. Сэлинджер и растянутые по 36-километровому фронту пережившие бои за лес Хюртген остатки Двенадцатого полка были изолированы. В сочетании с ожесточенностью немецких атак потеря контактов с соседями порождала страх перед окружением. Если бы дела пошли скверно и Двенадцатый полк был совершенно разбит, в войне мог произойти перелом, и все успехи вторжения во Францию пропали бы втуне. Снова возникли призраки леса Хюртген. Окружение противником целой дивизии? В первые часы сражения такая перспектива не была за пределами возможного.