Том Рейсс - Подлинная история графа Монте-Кристо. Жизнь и приключения генерала Тома-Александра Дюма

Я перечитал эту маленькую заметку – едва ли больше одного параграфа – много раз, прежде чем понял, что же в ней кажется таким знакомым: это была биография 1797 года! С той лишь разницей, что все упоминания о расе, рабстве и республиканских ценностях отсутствовали. Описания военных успехов Дюма и обороны моста Клаузен были идентичны, вплоть до формулировок и синтаксиса. Но все, что отличало Дюма как «чернокожего, сражающегося за свободу после того, как познал все ужасы рабства» (как сказано в оригинальном тексте) было удалено.

В Париже некогда была статуя генерала Дюма [1204], поставленная скульптором конца девятнадцатого века Альфредом де Монселем, который специализировался на подобных памятниках. Она находилась на площади Малешерб, вскоре получившей широкую известность как площадь Трех Дюма – благодаря установленным там статуям генерала, его сына-писателя и его внука-драматурга. Статуя была заказана в 1890-х годах – на волне патриотической ностальгии во Франции по революционным войнам, которые гремели веком ранее. Средства на установку статуи генерала Дюма не принадлежали ни государству, ни какой-либо военной организации. Инициатором стала небольшая группа поклонников творчества его сына, которая однажды уже безуспешно пыталась воздвигнуть статую генерала. Теперь эти люди собрали деньги по подписке [1205]. Кампанию по сбору средств возглавили две крупнейшие французские знаменитости того времени – писатель Анатоль Франс и актриса Сара Бернар [1206]. Бернар ради этого устроила специальное театральное представление. На создание статуи понадобилось более десяти лет, а после того, как она осенью 1913 года появилась [1207]на площади Малешерб на правом берегу Сены, неисполнительность бюрократов привела к тому, что памятник, согласно официальному распоряжению, стоял закрытым [1208]бо́льшую часть года.

Потратив на поиски более двух лет, я наконец обнаружил, возможно, единственную сохранившуюся подборку фотографий [1209]статуи, снятой в 1913 году муниципальным фотографом. Дюма стоит в обычной двубортной шинели, грудь вперед, вглядываясь в пространство и приняв позу непоколебимого патриота. Длинное ружье он держит будто трость. Наряду с пятью черно-белыми фотографиями статуи, сделанными с разных ракурсов, нашелся и еще один снимок бронзового генерала Дюма, накрытого драной белой тканью, из-под которой торчат лишь рука и ружье. На заднем плане виден конный продуктовый фургон, которым управляет мужчина с закрученными усами. Статуя на этих серебристых снимках показалась мне совсем неплохой: она передает геройскую прямоту и энергичность Дюма. Но больше всего меня заинтересовал снимок с изображением покрывала. Вырезка из газеты «Le Matin» от 28 мая 1913 года под заголовком «Забытая статуя» отчасти прояснила ситуацию.

Бедный генерал! [1210]Похоже, его все бросили здесь, посреди лужайки, с ружьем в руке – как если бы желали отделаться от него раз и навсегда. Два других Дюма, отец [писатель] и сын [драматург], уже давным-давно стоят среди травы, изваянные в бронзе. Но о нем, старом солдате, дедушке… забыли. Эту несправедливость необходимо исправить, и, поскольку площадь весьма просторна, а наше поколение едва ли можно назвать скаредным, когда дело доходит до статуй, мы воздвигли памятник старому генералу… Но одно дело – установить статую, а совсем другое – открыть ее.

Автор газетной статьи объясняет, что закутанная в покрывало статуя стоит на площади с прошлого года – из-за черепашьей скорости переписки между множеством бюрократов: префектурой, муниципальным советом, министерством внутренних дел, заместителем министра по изящным искусствам, Административной комиссией по изящным искусствам, Бюро изящных искусств и музеев, Бюро архитектуры, аллей и парков и, наконец, скульптором, раздражение которого явственно проглядывает в наспех нацарапанных жалобах на задержку. Поскольку официальное открытие статуи, похоже, было отложено на неопределенный срок, 27 мая группа сатирически настроенных острословов во главе с популярным карикатуристом Пулбо [1211]провела шуточное открытие, во время которого они сорвали со статуи «жалкий мавританский плащ, служивший ей покрывалом». Мадам Пулбо прочитала стихотворение, а «маленькая девочка отдала дань [1212]уважения памяти генерала от имени всей французской молодежи. Незачем говорить, что большая толпа присутствующих с изумлением следила за этой любопытной церемонией».