Марина Чапман - Девочка без имени. 5 лет моей жизни в джунглях среди обезьян

Через минуту рядом со мной остановилось такси. Дверца распахнулась, и я внутренне напряглась, ожидая увидеть одного из мужчин клана Сантос. На заднем сиденье я разглядела Маруйю. Она поманила меня пальцем, и я запрыгнула в машину. Теперь мы могли познакомиться, как нормальные люди, и говорить, не боясь, что нас услышат.

– Молодец, – похвалила меня Маруйя и сделала знак, что мне надо пригнуться. – У тебя все отлично получилось.

– Здравствуйте, – сказала я, пригибаясь и сияя от счастья. «Вот теперь все будет по-другому, – подумала я. – Это лучший день моей жизни».

– Здравствуй, – ответила Маруйя, улыбнулась и произнесла более официальным тоном: – Здравствуй, Розальба. Меня зовут Маруйя. Теперь ты в безопасности.

В тот день Господь услышалмои молитвы. Хотя, если честно, я никогда не чувствовала связи с Господом и не стремилась Его познать. Точно так же, как другие дети, я задумывалась над тем, откуда я появилась и почему природа такая красивая. Но даже если у этого мира был свой Создатель, во мне Он вызывал только чувство обиды от совершенной Им несправедливости. Если Бог существует, как он мог допустить, чтобы такие дети, как я, жили в ужасных условиях?

В Колумбии подавляющее большинство людей были католиками. Во время моего детства там было мало атеистов. Католическая религия переплелась с традициями индейцев. В том такси я не подозревала, куда Маруйя собирается меня привезти. Я не ожидала, что следующий период своей жизни проведу среди людей, для которых я и все, во что я верила, окажется таким далеким и непонятным. Дело в том, что Маруйя отвезла меня в католический приют при монастыре.

Через двадцать минут такси доставило нас в незнакомую часть города. Этот район назывался Баррио Бланко, то есть буквально «белый район». Здесь было чище, чем в других местах. Возможно, тут жили более обеспеченные люди. Машина остановилась около большого здания с белеными стенами. Видимо, белый цвет должен был символизировать невинность душ людей, которые в этом здании обитают. Железные ворота этого здания были также белыми, чистыми и без следов ржавчины. По красной мощеной дорожке мы подошли к входу в здание. Маруйя почувствовала, что я волнуюсь, и обнадеживающе взяла меня за руку. Мы подошли к огромной дубовой двери, на которой вместо звонка было кольцо из кованого металла, и Маруйя два раза им постучала.

– Здесь ты будешь в полной безопасности, – заверила она меня. – Ты понимаешь меня, Розальба? Здесь никто тебе ничего плохого не сделает.

Я поблагодарила ее и сказала, что мне не хочется с ней расставаться. Но минута нашего расставания близилась. Тяжелая дверь открылась. Перед нами предстала женщина, одетая в мешковатое черное платье, с повязанной на голове косынкой. Женщина представилась как сестра Эльвира.

Маруйя объяснила ей, кто я такая и что я нахожусь в опасности. Она рассказала, что меня преследует клан Сантос.

– Вы можете взять девочку в приют? – спросила она сестру Эльвиру.

Та заверила, что меня возьмут и будут обо мне заботиться.

– Никто плохой сюда не придет, – сказала сестра Эльвира и добавила, посмотрев на меня: – Но и выходить за стены приюта тоже нельзя. Не волнуйтесь, мы будем ее кормить и заниматься ее образованием.

Я поморщилась, услышав слова сестры Эльвиры. Судя по тому, что она сказала, приют мало чем отличался от тюрьмы. Милой и приятной, но все же тюрьмы.

Было видно, что Маруйя торопится возвратиться домой.

– Пойдем, дитя, – сказала мне сестра. – Я покажу, где ты будешь жить.

У меня слезы навернулись на глаза – не успев толком поговорить с Маруйей, я должна была с ней расстаться. Она меня спасла, но наше расставание должно было стать ценой моей свободы. Я даже не знала, увижу ли ее снова. Я заревела.

– Розальба, не переживай, – прошептала мне на ухо Маруйя. – Я обещаю навещать тебя каждую субботу. Веди себя хорошо. Не хулигань. Понимаешь, это твоя возможность построить новую жизнь. Я знаю, что ты не привыкла к таким условиям, но пожалуйста, ради меня, попробуй.

Я обещала хорошо себя вести. Не ради себя, а ради Маруйи.

До этого я ничего не знала о религии, церквях и монахинях. Конечно, я неоднократно видела монахинь на улицах и знала, что они носят странные длинные одежды и кресты на шее. У меня было смутное подозрение, что монахини – это что-то наподобие ведьм.

Единственный раз я видела священников, когда они совершали обряд экзорцизма у Анны-Кармен.