Лора Шрофф - Невидимая нить. Встреча, которая изменила все

Поэтому через несколько месяцев я съехала из родительского дома и сняла квартиру на 83-й улице Манхэттена. Мама тогда очень болела, и многие не могли понять, почему я именно тогда решила уехать. Тем не менее мне казалось, что другого выхода просто нет.

Моей матери стало еще хуже, и отец поместил ее в Мемориальный онкологический центр имени Слоуна-Кеттеринга на Манхэттене, который располагался в пятнадцати улицах от меня. Позже я узнала, что отец сам долго выбирал клинику (и выбрал одну из самых лучших в стране) и потом ежедневно навещал маму в больнице. Отец не оставался у нее в палате более часа, он слишком нервничал, но приезжал каждый божий день. Он держал мать за руку, и они вместе смотрели телевизор. По выходным отец привозил с собой Нэнси и Стивена, чтобы они могли пообщаться с матерью. Я осознала всю глубину трагедии жизни отца – он по-своему любил мать и, когда она заболела, ужасно боялся, что потеряет ее. Пить он не бросил, потому что ему надо было чем-то приглушить свою боль и страх. Он не мог себя изменить, но все же пытался.

Господь никогда не дает ношу тяжелее той, которую мы в состоянии вынести.

Каждый вечер после работы я шла навещать маму в онкоцентре. Мы просто общались, и я с теплотой и любовью вспоминаю те часы, которые мы провели вместе. Мы говорили о том, как обошелся со мной Кевин, как плохо относился к маме ее муж и мой отец, и что женщины в нашей семье должны быть сильными, потому что им невозможно положиться на мужчин. Она сказала, что не понимает, почему Господь допустил, чтобы я так сильно страдала. После этого она добавила, что Господь никогда не даст мне такую тяжелую ношу, которую я не в состоянии вынести.

– Лори, – сказала мне мать, – я знаю, что все это тебе далось непросто, но я хочу, чтобы ты не забывала, что у тебя есть сила решить все свои проблемы. Помни об этом и никогда не забывай.

Я поняла, что унаследовала дух матери и ее умение выживать.

В то время мать кололи метадоном, чтобы снять боль, которая становилась все сильнее и сильнее. Ее доктор Очоа показал Аннет и мне, как надо делать укол. Он принес нам шприц и попросил потренироваться на апельсинах. Когда я смотрела, как он делает укол, мне казалось, что на свете нет ничего проще, однако я сама очень не любила иголки. Но потом постепенно привыкла и уже спокойно делала маме уколы.

Время шло, но маме не становилось лучше.

– Ты должна идти на поправку, – говорила я ей. – Ты не можешь оставить детей с отцом. Ты сама вышла за него замуж, а не мы, твои дети. Мы с ним без тебя не справимся. И отцу ты тоже очень нужна. Мы все без тебя жить не можем.

На самом деле я говорила много лишнего. Я и так знала, что мама борется изо всех сил.

Однажды вечером, когда ей стало особенно больно, я пошла к доктору Очоа.

– Ей стало хуже, и я боюсь. Что мы можем сделать?

Доктор сказал мне, что мать жива исключительно благодаря своей силе воли. Ей кто-то должен сказать, что она может все это отпустить, что ей не стоит о нас беспокоиться. Я просто не поверила своим ушам, когда услышала его слова. Доктор хотел, чтобы я сказала маме, что она может спокойно умереть? Да как у меня язык повернется такое сказать? Да и что вообще я должна ей сказать?

Доктор Очоа положил мне руку на плечо.

– Когда придет время, придут и слова, – сказал он.

– Доктор, но как я могу узнать, что пришло время?! И как я вообще буду вести такой разговор?

– Когда придет время, придут и слова, – повторил он.

Через несколько дней метастазы так сильно разрослись, что их стало видно на животе. Сперва на коже появилось что-то синее, похожее на синяк, но со временем эта область разрасталась и покрыла весь живот матери. Однажды вечером мать взяла меня за руку и посмотрела на меня грустным взглядом.

– Лори, мне уже не станет лучше. Рак распространяется.

Я крепко сжала ее руку. Я поняла, что на самом деле она задала мне вопрос. «Станет мне лучше, или я умру?» Я поняла, что моей маме стало страшно.

И тут все произошло так, как говорил мне доктор Очоа. У меня нашлись правильные слова.

– Мама, ты помнишь, что ты сказала мне, когда я была очень расстроена поведением Кевина? Ты сказала мне, что Господь никогда не дает ношу тяжелее той, которую мы в состоянии вынести. Послушай меня и поверь мне. Господь скоро закончит твои муки, и ты уже больше не будешь страдать.

Мама грустно улыбнулась. Мы взялись за руки и замолчали. Было поздно, мне на следующий день надо было идти на работу, и я встала. Я пожелала ей спокойной ночи. Мама посмотрела на меня и сказала: