Сара Брэдфорд - Диана. Жизнь, любовь, судьба

В конце июля Чарльз и Диана присутствовали на ужине в честь сорокалетия восшествия на престол Елизаветы, а в августе после короткого и мучительного «семейного отпуска» на яхте миллионера Джона Лациса они вылетели в Балморал, где королевская семья традиционно воссоединялась. 20 августа все находились в Балморале, и тут Daily Mirror опубликовала печально известные фотографии Сары и ее «финансового консультанта» Джона Брайана. Вместе с маленькими принцессами они проводили отпуск на юге Франции. Эндрю спустился к завтраку и увидел газеты с кричащими заголовками и откровенными фотографиями. В 9.30 королева вызвала к себе Сару. Она была в ярости – можно только представить, о чем шел разговор. В прессе бушевали скандалы, в Балморале же жизнь текла так, словно ничего не произошло. Сара пробыла в королевской резиденции еще три дня. Она, как всегда, сидела за столом рядом с Эндрю. Свидетели происходящего вспоминали: «Вы не поверите – никто не произнес ни слова… Ферджи сидела рядом с Эндрю, а на столе лежали газеты с ее фотографиями топлес…» [338]

Через четыре дня после публикации откровенных фотографий Сары и Джона Брайана настала очередь Дианы. Газета Sun опубликовала записи ее разговора с Джеймсом Гилби в канун нового 1989 года. Статью венчал заголовок: «МОЯ ЖИЗНЬ – ПЫТКА». Эта запись лишний раз доказала серьезнейшие разногласия между Дианой, Чарльзом и всей королевской семьей. Но самое печальное заключалось в том, что всем стало известно о ее романе с Гилби. Дворец не мог смириться с тем, что Диана указала на неблагодарность королевской семьи и на нежелание оценить ее успех на официальных мероприятиях. После этого Sun сообщила, что у Дианы и Хьюитта была «связь», правда, делая выводы лишь на основе «языка телодвижений», запечатленных на совместных фотографиях. Диана заподозрила заговор против себя. И действительно, таблоиды объявили настоящую войну королевской семье и Диане. В таких обстоятельствах публикация книги Мортона, сколь бы ни сожалела об этом Диана, по-прежнему оставалась ее «манифестом», протестом против мучительного брака. Неудивительно, что Диана отказалась от участия в совместном визите в Южную Корею.

«Сотрудники аппарата принца голову сломали, соображая, как объяснить корейским властям, что принцесса не будет сопровождать супруга во время его первого официального визита в эту страну», – пишет Димблби. Он продолжает: «Помощник личного секретаря королевской четы, Питер Уэстмакотт, был вынужден взять на себя все заботы по организации совместного визита. После разговора с принцессой он понял, что она категорически не собирается ехать. В Балморале принц попытался уговорить Диану изменить свое решение. Даже королева советовала невестке поехать. В конце концов принц заявил, что Диане придется найти вескую причину для того, чтобы остаться в Англии. Принцесса уступила, сказав, что королева попросила ее сопровождать супруга» [339].

Диана отлично понимала, что предстоящий визит превратится в настоящий кошмар. Мрачные лица супругов показали всему миру, насколько велики возникшие проблемы. Никто больше не притворялся, что брак можно спасти. Направляясь в Англию, принц в самолете написал одно из самых мрачных, проникнутых жалостью к себе писем. Он был в отчаянии от того, что Диана больше не может быть ему «другом», ему страшно хотелось отменить все официальные мероприятия: «Я оказался совершенно неприспособленным к чудовищному человеческому интриганству и нечистоплотности… Я не знаю, что произойдет, но боюсь этого» [340].

А вот личный визит Дианы в Париж 13 ноября, по выражению Джефсона, стал ее триумфом. Диану встречали плакатами «СМЕЛАЯ ПРИНЦЕССА!». Она идеально справилась с тщательно продуманной программой, демонстрируя потрясающую красоту и профессионализм. Диана очаровала президента Миттерана, французскую публику и прессу. Джефсон считает, что это был самый успешный ее визит. Привлекательности ей добавляла книга Мортона, и Диана еще не столкнулась со всеми проблемами, которые сулило ей стремление к независимости. «На мой взгляд, – писал Мортон, – эта женщина была настоящей героиней – если учесть, что ей уже пришлось пережить и что ждало ее в ближайшем будущем».

Конец первого этапа игры был близок. Последний скандал произошел на ежегодной ноябрьской охоте в Сандрингеме. Охота была запланирована на 20 ноября, чтобы Уильям и Гарри могли приехать из Ладгроува. Желая продемонстрировать свою независимость, Диана заявила Чарльзу, что не поедет в Сандрингем, а собирается отвезти детей в Виндзор, чтобы те повидались со своей бабушкой. Если остаться там не удастся, она с детьми приедет в Хайгроув. Принц стукнул кулаком по столу – он не собирался позволять жене позорить его перед друзьями. Диана стояла на своем. Несдержанность принца позволила ей написать демонстративное письмо: «Учитывая ту ситуацию, которая сложилась между нами, я не уверена в том, что хочу общаться с вашими друзьями. И еще меньше мне хочется, чтобы мальчики общались с вашими друзьями, поскольку мы с вами оба знаем, кто именно там будет» [341].