Жак Р. Пауэлс - США во Второй мировой войне. Мифы и реальность

Для многих французов, конечно, было, очень важно, чтобы они самостоятельно освободили свою столицу, сердце и символ нации. Кроме того, они, возможно, хотели предотвратить печально известный приказ Гитлера об уничтожении Парижа. То, что это было все, чем руководствовались парижские партизаны, было ошибочно предположено в широко разрекламированном фильме, выпущенном в шестидесятые годы, «Горит ли Париж?» Тем не менее наиболее радикальные бойцы Сопротивления взяли в руки оружие в Париже, и это было не случайно. Они знали, что вместе с армиями союзников на пути к городу был консервативный и авторитарный де Голль, и они слишком хорошо понимали, что англичане и американцы планируют привести его к власти, чтобы политически изолировать левых лидеров Сопротивления и, таким образом, предотвратить их планы послевоенных реформ. Левые, радикальные члены Сопротивления стремились быстро захватить власть в Париже, городе, который управляет сильно централизованной сетью французского государственного аппарата, таким образом, чтобы западным союзникам и их протеже де Голлю было очень трудно свести это на нет 209. Польские бойцы сопротивления похожим образом попытались освободить Варшаву в августе 1944 года до прихода Красной армии, но восстание в польской столице было утоплено в крови нацистами. Основным фактором, определившим это фиаско, было то, что Советы не пришли на помощь. Сталин знал, что, в отличие от бойцов Сопротивления в Париже, польское сопротивление было антикоммунистическим и антисоветским и что они готовили исход в Варшаве, который был бы неблагоприятным для Советов. Поэтому, конечно, его не смутил тот факт, что нацисты сорвали сценарий польских партизан. Тем не менее далеко не очевидно, что Красная армия была бы в состоянии успешно вмешаться в события в Варшаве, хотя ее авангард уже находился в восточных пригородах, отделенных от самого города рекой Вислой. Советская военная стратегия после Сталинграда характеризовалась гигантскими наступлениями вдоль чрезвычайно широкого фронта, простирающегося от Балтики до Черного моря. Такие наступления, примером которых может быть «Багратион», приводили к огромным территориальным завоеваниям и, как правило, чередовались с очень длинными паузами, срочно нужными не только для того, чтобы позволить отдохнуть уставшим войскам, но, чтобы укрепить растянутые линии снабжения между фронтом и промышленными производственными центрами в глубине Советского Союза.

Варшавское восстание произошло именно во время такого перерыва. Для Красной армии вмешательство было бы во многом рискованным, оно могло бы предоставить ослабленному, но все еще опасному вермахту возможность для нанесения контрудара 210.

В Париж западные союзники пришли слишком быстро для красных партизан. Шерманские танки вошли в Город Света прежде, чем немцы были изгнаны оттуда полностью. Так им все же удалось устроить «триумфальный въезд» для де Голля – зрелище, которое было преподано так, чтобы создать впечатление, будто бы он был тем самым спасителем, которого патриотическая Франция с нетерпением ждала в течение четырех долгих лет. Говорят, что сам генерал побеспокоился о том, чтобы во время триумфального шествия на Елисейских Полях местные лидеры сопротивления не могли идти рядом с ним, как они намеревались, но были бы вынуждены следовать за ним на почтительном расстоянии. Авторитарный де Голль – «генерал, который не выиграл ни одной битвы, и политик, который никогда не участвовал в выборах», как цинично заметил британский историк А. Дж П. Тейлор 211, был таким образом навязан французскому народу их американцскими и британскими освободителями. Де Голлю пришлось позволить коммунистам и другим левым группам Сопротивления внести опрделенный вклад в политическую жизнь и пишлось пойти на определенные политические реформы, но без него к власти во Франции, наверно, пришло бы более радикальное правительство, и реформы, предложенные в «Хартии Сопротивления», быть может, стали бы реальностью. Как уже было дело в Италии, действия американцев и их британских партнеров во Франции были далеки от безупречных, по крайней мере, в том смысле, что это вряд ли отвечало провозглашенному принципу того, что освободители должны были разрешить освобожденным народам восстановить демократию в своей собственной стране. Правда, во Франции западные союзники не выступили так грубо, как в Италии и Греции, но это было не столько из-за британской и американской тактичности, сколько из-за того, что после освобождения Парижа французские коммунисты показали себя особенно послушными. Практически наверняка, что они вели себя так по поручению Сталина, который не хотел портить хорошие отношения с Соединенными Штатами и Великобританией из-за амбиций коммунистов во Франции. В любом случае Советскому Союзу вновь было отказано в том, чтобы внести какой-либо вклад в дела освободившиейся страны 212.