Хуберт Зайпель - Путин - Логика власти

Завершению переговоров препятствует один пункт: уступки оппозиции. Демонстранты, в свою очередь, должны снести баррикады на Майдане и покинуть площадь. Арсений Яценюк отказывается вносить в текст договора слово «Майдан». Он не хочет, чтобы Майдан – мощный символ борьбы на протяжении многих недель – упоминался вместе со словом «снести». Впрочем, как вспоминает Лукин, Яценюк в ту ночь действовал, руководствуясь старым советским правилом: «Что моё, то принадлежит мне, давай договариваться о том, что принадлежит тебе». В конечном счёте участники переговоров соглашаются с менее эмоциональным словом. Лукин так описывает найденное семантическое решение: он предложил вместо «Майдана» нейтральный вариант «площадь», что по значению слова одно и то же.

Около пяти часов утра переговорщики попрощались, чтобы получить одобрение своих политических сил. На полдень намечена следующая встреча для подписания документа. Лукин просит Москву дать ему указания. На этот момент он рекомендует подписать договор. По мнению Лукина, предложенное соглашение является единственным выходом, какой-либо иной возможности решить проблему мирным путём уже не существует.

Совет Майдана, которому лидеры оппозиции в отеле «Киев» представили результаты переговоров, сначала отклоняет договор. Только после бурной дискуссии собрание голосует «за». В парламенте депутаты заняты тем, чтобы превратить договорённости в законопроект. Между тем Владимир Путин вновь звонит Януковичу: Меркель и Олланд просили его удержать украинских коллег от того, чтобы в сложившейся взрывоопасной ситуации использовать против демонстрантов армию. В тот день, по словам Путина, он неоднократно разговаривал с Януковичем, в том числе и об этом. Ответ Януковича был таков: хотя оппозиция уже частично вооружена, но тем не менее он не будет вводить в действие армию. Когда же Янукович в результате согласился на досрочные выборы, вспоминает далее Путин, стало очевидно, что тем самым он фактически сдал власть. Хотя сам он, возможно, продолжал верить в то, что ещё сможет остаться у власти. Однако дело было проиграно. Речь теперь шла только о том, чтобы во избежание хаоса обеспечить упорядоченную передачу власти.

Информация, которая в пятницу 21 февраля во второй половине дня поступает в Москву, не обещает ничего хорошего. Ситуация всё больше выходит из-под контроля. Ранним утром вновь гибнут десятки людей. Счёт тяжелораненным идёт на сотни. Через Тwitter и по другим соцсетям распространяют ужасные картинки с места событий. По толпе стреляют снайперы. Они стреляют не только для того, чтобы сдержать противника. Они стреляют специально для того, чтобы убивать людей. Жертвами становятся не только демонстранты, но и полицейские. Положение продолжает обостряться. Во время атаки на казармы на западе страны оппозиционеры захватили сотни автоматов. Министр внутренних дел заявляет послам западных стран, что автоматы могут быть переправлены в столицу, это информация, которую дополнительно подтверждает комендант Майдана Андрей Парубий.

В Кремле руководители спецслужб и военные эксперты в национальном Совете безопасности анализируют агентурные сообщения и информируют президента. Теперь уже Путин не сомневается, что ситуация в Киеве вот-вот завершится переворотом. Его опасение, что договор – это не более чем бумага, находит своё очевидное подтверждение. Путин не хочет брать на себя ответственность за то, чего он, учитывая развитие событий, не может гарантировать. Спецпредставитель Владимир Петрович Лукин получает указание не подписывать документ. Переговорщик из Москвы сообщил об этом немецкому министру иностранных дел. По словам Лукина, Штайнмайер был очень разочарован. Лукин проинформировал его о причинах такого решения, но Штайнмайер ему не поверил.

Западные министры иностранных дел, президент Янукович и представители оппозиции подписывают соглашение. «Мы достигли договорённости, которая, разумеется, не полностью удовлетворяет пожеланиям всех сторон», – заявляет в Киеве немецкий министр иностранных дел. Перед телекамерами он выглядит явно усталым, но на его лице читается надежда. «Возможно, это был последний шанс, чтобы найти выход из ситуации растущего насилия», – продолжает Штайнмайер. Очевидно, он не очень хорошо информирован о драматических событиях на Майдане. То, что договор – не более чем ничего не стоящая бумага, он поймёт спустя пару часов после возвращения в Германию.