Пеле: Исповедь влюбленного в жизнь

Еще мы очень любили плавать. Порой погода в Бауру была очень жаркой, и тогда мы шли к реке, протекавшей вблизи Северо-западной железнодорожной станции (Нороэсте) – компании, спонсировавшей конкурента папиного клуба. Самым прекрасным там был маленький водопад. Мы постоянно дурачились: прогуливали уроки, чтобы насладиться рекой и купанием, в те дни это было нормально. Но однажды мне это дорого обошлось. Я купался с друзьями, и один крупный мальчик по имени Зиньо попытался перетащить меня через всю реку. Я пинался, а он бил меня кулаками. На середине реки мы крепко сцепились: я держался за его ноги – и мы начали тонуть – а ведь при этом мы еще изрядно вымотались. В итоге мы наглотались воды и почти пошли ко дну. Другие мальчишки на берегу ничего не могли поделать и кричали до тех пор, пока не подошел мужчина, который протянул палку и вытащил нас. Я помню, что с тех пор чувствовал, что Господь присматривает за мной, так же, как когда он приглядывал за мной, когда я почти вывалился из поезда.

Какое-то время мы не купались, но соблазн был велик. Правда, мы сделали выводы и с тех пор вели себя очень осторожно. Мы плавали в школьной одежде, а потом развешивали ее на деревьях и ждали, пока она высохнет. Мы не хотели, чтобы кто-нибудь увидел нас голышом, а также так я скрывал от мамы то, что мы купались. Даже так порой нам не хватало времени поиграть, высушить вещи и вернуться домой, так что я получал от мамы за то, что приходил домой в мокрой и грязной одежде. Я доставлял ей много проблем – чего я не мог понять, пока сам не стал родителем. Она была замечательной матерью, хрупкой, но очень сильной женщиной, и хотя однажды она назвала меня «примерным сыном», я знаю, как это далеко от правды. По крайней мере, пока я был маленьким.

Мама понимала, что для того, чтобы я лучше учился, меня нужно было заставлять оставаться дома и делать уроки и не давать мне убегать играть. Это была настоящая пытка – я не только был лишен удовольствия гулять с друзьями вроде Рауля и Ракель Лавико, чьи бабушка с дедушкой тоже жили на нашей улице, так я еще должен был выполнять домашние задания под бдительным взором доны Селесте. Однажды, правда, я смог ускользнуть, чтобы поиграть в убежище, которое мы построили в большой норе рядом с улицей – там было много таких нор, дороги были не слишком хороши, а после сильных ливней из-за эрозии всегда появлялись новые.

Это укрытие было очень хорошим, и я обрадовался, что мне удалось ускользнуть от мамы и пойти поиграть, даже несмотря на то что уже на протяжении нескольких дней постоянно шли дожди. Правда, вскоре мама поняла, что произошло, и мне пришлось вернуться домой, поджав хвост. Я умолял ее разрешить мне вернуться к своим друзьям, но ничего этим не добился. Моя мама была непреклонна. Я еще немного поучился, а потом все мои мысли снова заняла игра, и я представлял, как хорошо проводят время мои товарищи… А злосчастная математика мне досаждала и не давала присоединиться к ним. И именно тогда произошел один из незабываемых случаев моего детства. К нам домой прибежал один из мальчишек. Он задыхался, едва мог говорить, но передал, что мне надо прийти к нашему убежищу, потому что случился обвал или все разрушилось, а один из наших приятелей еще был там! Когда я туда бежал, я побил все мыслимые рекорды скорости, так я хотел добраться до своего друга и спасти его. Когда мы пришли, там уже было много народу. Виновником несчастного случая был дождь – земля размягчилась, и все развалилось. Все наши друзья и соседи усердно копали и старались спасти мальчика, оказавшегося в этой западне. Но было слишком поздно. Мальчику всюду – в ноздри, рот и глаза – забилась земля – я никогда не забуду это зрелище. Он не был из нашей компании; никто не заметил, как он вошел. Опять же, я мог погибнуть, я мог быть на его месте – но Господь продолжал присматривать за мной.

Учеба и мама предотвратили трагедию. Я все еще помнил мертвого пилота, наш поход в морг, а теперь кошмары совсем замучили меня, потому что я вспоминал еще и того невинного мальчика. Из-за этих снов я часто просыпался от собственного крика, и дома, и даже позже, когда я уже переехал в Сантос. Я никогда не любил темноту – она меня пугала. После произошедшего я даже и не думал о том, чтобы копать такие норы. Какое-то время я чувствовал себя виноватым. Тяжело вспоминать такие вещи, не думая о том, что ты мог быть на его месте. Если бы это произошло со мной, я бы не прожил столько лет, и, конечно, я не смог бы рассказать вам эту историю.