Карин Юханнисон - История меланхолии

История чувств изучалась давно и под разными углами зрения [15] Об исторических исследованиях чувств см.: Worrying about emotions in history; ср. также работы: Peter N. Stearns och Carol Stearns. Также: Gail Kern Paster m.fl. ed., Reading the early modern passions: Essays in the cultural history of emotion. Philadelphia, 2004; Berlant L., ed. Compassion: The culture and politics of an emotion. N.Y., 2004. Robinson J. Deeper than reason: emotion and its role in literature, music, and art. Oxford, 2005. С точки зрения межкультурной перспективы: Harkins J., Wierzbicka A., eds. Emotions in crosslinguistic perspective. Berlin, 2001; для изучения междисциплинарного подхода: Lewis M., Haviland J.M., eds. Handbook of emotions. N.Y., 1993. См. также: Ahmed S. The cultural politics of emotion. Edinburgh, 2004. . В основном интерес исследователей ограничивался описанием чувств, характерных для внутрисемейных отношений (любовь, горе) и политической жизни (гнев, ненависть, жестокость). При диахронических исследованиях упор делался на продолжительности аффектов или радикальных изменениях в сфере чувств (см., например, смелый тезис о том, что материнская любовь впервые появилась лишь в XVIII веке). Современные чувства исследователи считают радикально отличными от более древних. Утверждают даже, что в прежние времена человек не умел рассуждать о чувствах (за исключением религиозных), поскольку «инфантильная» и «примитивная» личность была заключена в оковы коллективного сознания. Знаменитое сочинение Чарльза Тейлора «Истоки личности: формирование современной идентичности» (1989) [16] Taylor Ch. Sources of the Self: The Making of Modern Identity. Harvard University Press, 1989. основывается на том, что освобождение личности, сделавшее возможным саморефлексию, начинается лишь в конце XVII века.

Такой подход к истории чувств вызывает возражения. В частности, долгая история меланхолии доказывает существование саморефлексии в прежние времена. Изменилась не способность человека к тем или иным ощущениям, а нормы, регулирующие их выражение. Об этом говорит и Норберт Элиас в своей теории развития общества: связь между цивилизацией и внутренней дисциплиной, по его мнению, является ключевой для современной Европы. Изменения, происшедшие в физической и эмоциональной сфере граждан, привели к возникновению в европейских странах нового общественного порядка, для которого характерно одновременное усиление контроля и чувствительности [17] Elias N. Über den Prozeß der Zivilisation. 1939. (Рус. изд.: Элиас Н. О процессе цивилизации: Социогенетические и психогенетические исследования. М.; СПб., 2001. (Прим. перев. )) .

Другая линия в изучении истории чувств концентрируется на культурной изменчивости ощущений . С увеличением интереса к их социальной роли возникли теории об их «чистом существовании» [18] Howes D., ed. Empire of the senses: The sensual culture reader. Oxford, 2005; dens., Sensual relations: Engaging the senses in culture and social theory. Arbor A. 2003; Jütte R. A history of the senses: From antiquity to cyberspace. Cambridge, 2005. См. также журнал: The senses and society. 2006 – н. вр. . Формируясь под воздействием культуры, находясь в зависимости от гендерной и классовой принадлежности человека, ощущения занимают промежуточное положение между душой и телом, представлением и конкретным объектом. К ощущениям относятся, например, боль, вкус, запах, отвращение и, конечно, чувствительность. К ним можно себя приучить, им можно научить, их можно натренировать, но, кроме того, они сами могут создавать и менять действительность. Есть замечательные истории о том, как особенности личности, и прежде всего ее классовая принадлежность, влияют на восприятие окружающего мира. Речь идет не о гиперчувствительности конкретных людей (Пруст, например, не выносил запаха пищи, поэтому в его доме еду не готовили), а о более массовых явлениях. Есть, например, документальные свидетельства того, как на рубеже XIX–XX веков представителям высших классов в буквальном смысле слова делалось дурно от запаха простого люда или от толчеи и близости чужого тела в новомодных тогда трамваях. Городская жизнь разрушала привычные каноны восприятия и, как сказал Стриндберг, «извращала ощущения». Большой город создавал новые страхи, например, агорафобию [19] Агорафобия – букв. «боязнь рынков» (др. греч.), однако этот термин чаще используется в более широком значении: страх человека оказаться там, откуда не будет возможности уйти в случае развития приступа паники. ( Постраничные примечания здесь и далее – комментарии переводчика. ) . Сфера ощущений напрямую связана с социумом и культурой, она представляет чувство в общественном пространстве.

Особняком стоят исследования, в которых изучается история чувств и ощущений в современном обществе. В них основное внимание уделяется соотношению между культурой и природой: в форме карт чувств и эмоций рассматривается, как личность отражает классовые и гендерные нормы и ценности.