Пол Фишер - Кинокомпания Ким Чен Ир представляет

Но у прекрасной и желанной У Ин Хи имелась слабость. Она была неисправимым романтиком и вечно в кого-нибудь влюблялась. Сердце ее жаждало того, чего не могли дать ни брак, ни слава, ни успех.

Первый мужчина работал в съемочной группе. Другие тоже так или иначе были из мира кино – творческие работники, чиновники из секции по делам кино, другие киношники. На самом деле мужчин, вероятно, было не так уж много, но репутации создаются быстро и разрастаются непропорционально истине. Пхеньянские съемочные площадки вскоре загудели слухами о том, что народная актриса У Ин Хи – в лучшем случае вертихвостка, без зазрения совести пользуется мужчинами, которых притягивает ее внешность и статус, а в худшем – гулящая, шалава, которая ни перед кем не в силах устоять. Вульгарные, злобные, женоненавистнические слухи; пересказывали их, многозначительно усмехаясь и задирая брови.

Сердцеедкой У Ин Хи отнюдь не была. Может, ей было одиноко, может, она мечтала о том, чего ей все еще недоставало, а может, как и все романтики, влюблялась в каждого встречного. В общем, соблазнить ее не составляло труда – все ее надежды и стремления вставали вопросом, и мужчине оставалось только предложить себя в ответ. Всякий раз, когда ее соблазняли, она влюблялась, и всякий раз, едва мужчина добивался победы, а сексуальная новизна утрачивалась, ее бросали вновь. Но дело происходило в Северной Корее 1970-х – в стране, где при разводе вся собственность и опека над детьми передавались мужу, даже если причиной развода стали его побои или измены; в стране, где многоженство было социально приемлемо и нередко встречалось. А вот поведение женщин рассматривали под лупой и судили. Женщинам запрещалось носить короткие рукава или юбки выше колена. О браках сговаривались семьи или партия. Добрачный секс – ни в коем случае, и даже невинно держась за руки на людях, пара рисковала вызвать суровое порицание. И прежде всего эти правила ставили под удар женщин, подобных У Ин Хи, которые жаждали подлинного единения душ и мечтали, чтобы их ценили по достоинству. Общество душило и давило ее желания, и от этого она, невзирая ни на что, добивалась желаемого еще отчаяннее.

А поскольку речь идет о Северной Корее – и тем более о северокорейской народной актрисе, – нужно еще иметь в виду, что общество не допускало ничего похожего на сокровенность личной жизни. Всё на виду – от твоей прически и возраста, когда ты вышла замуж, до самых потаенных мыслей и лояльностей. Шпионство, доносительство и сплетничанье считались общественно-полезными добродетелями: с ними народ вечно стоял на цыпочках, а система продолжала работать. Трудовая партия превращала трудящихся в винтики. Где ты ни есть – в колхозе отделяешь зерно от мякины или проливаешь горячие мелодраматические слезы перед камерой на площадке «Корейской киностудии», – порывы твоей души и твоя половая жизнь принадлежат всем. Некие границы переступать недопустимо, и хотя границы эти незримы и смутны, едва ты их переступил, путь назад заказан.

Особенно если дело касалось Ким Чен Ира.

К концу 1970-х об У Ии Хи уже судачили на каждом углу и однажды вывалили ей эти слухи прямо на голову. На очередном «собрании идеологической борьбы» – обязательном мероприятии, где полагалось изложить коллегам, каким образом ты подвел партию на текущей неделе, а затем раскритиковать кого-нибудь еще, – один мужчина раскритиковал У Ии Хи за ее романы и аморальное поведение. У Ии Хи не стала, смущенно повесив голову, каяться и выражать пылкую надежду, что Ким Ир Сен даст ей еще один шанс исправиться (так полагалось отвечать на любое крупное и мелкое обвинение). У Ии Хи отбивалась. Кто бы говорил, рявкнула она. Ты же сам меня соблазнил? Вообще-то, продолжала она, тыча пальцем то в одного, то в другого, «вы к этому все не только руку приложили, а?»

Так началось свободное падение ее карьеры. Это ей с рук не сойдет, решили мужчины. Ее лишили звания народной актрисы и сначала понизили до обычной актерки из стойла, а затем и вовсе отправили работать в студийную кочегарку. Год она кочегарила, руками подбрасывала уголь в топку – работа тяжелая, утомительная и опасная. В 1979 году ей разрешили вернуться к съемкам, и на нее сразу посыпались главные роли – злопыхатели поражались столь крутому и счастливому повороту ее судьбы. У Ии Хи была крайне популярна – конечно, глупо было надолго запретить ей сниматься, – но была и другая причина: очередной любовник. Понимавший, каково живется страстной душе в клетке всеобщих ожиданий; привыкший бравировать своим могуществом и пользоваться красивыми женщинами, которые оказались в беде; известный своей слабостью к актрисам; и, пожалуй, единственный, кто мог отменить суровую кару, выпавшую на долю У Ии Хи.