Эрик Хоффер - Человек убежденный - Личность, власть и массовые движения

Положение меньшинств, как бы оно ни было защищено законом и властью, всегда непрочно. У меньшинства, старающегося сохранить свое групповое лицо, неудовлетворенность, порождаемая неизбежным ощущением непрочности положения, не так велика, как у меньшинства, которое стремится раствориться и слиться с большинством. Меньшинство, сохраняющее свое лицо, неизбежно остается единым целым, а это защищает каждого отдельного члена меньшинства, дает ему ощущение принадлежности к чему-то, охраняет его от неудовлетворенности. В случае же с меньшинством, стремящимся к ассимиляции, личность одна противостоит окружающим предрассудкам и дискриминации. Кроме того, такого человека угнетает чувство вины отступника – чувство иногда яркое, иногда смутное. Ортодоксальный еврей чувствует себя менее неудовлетворенным, чем эмансипированный еврей. Негр на Юге в атмосфере сегрегации чувствует себя менее неудовлетворенным, чем негр на Севере, где нет сегрегации.

И опять же внутри меньшинства, стремящегося к ассимиляции, самые преуспевающие и самые неудачливые члены его (в экономике или культурной деятельности) обычно более не удовлетворены, чем остальные члены этого меньшинства. Неудачник и так чувствует себя одиноким, но когда член меньшинства хочет слиться с большинством, то неудача у него усиливает ощущение, что он всем и всему чужой. То же самое относится к членам меньшинства на противоположном конце экономической или культурной шкалы. Эти члены меньшинства обладают и славой, и богатством, но им часто трудно попасть в малодоступные круги, представляющие большинство. Это и отравляет их сознание тем, что они чужие. К тому же, имея доказательство собственной незаурядности, они уже не желают ассимилироваться, ибо ассимиляция для них становится вроде признания собственной неполноценности. Таким образом, надо думать, самые удачливые и самые неудачливые члены меньшинства, стремящегося к ассимиляции, и бывают самыми восприимчивыми к соблазнам массового движения. Среди американцев итальянского происхождения самые большие удачники и самые большие неудачники и были самыми ярыми поклонниками революции Муссолини. Те же круги среди американцев ирландского происхождения горячо отозвались на призыв Де Валера; то же и среди евреев – в отношении сионизма; так же самые удачливые и самые неудачливые негры в Америке – самые «расово сознательные».

Нет, пожалуй, лучшего показателя того, что общество созрело для массового движения, чем распространение безысходной скуки. Почти во всех описаниях периодов, предшествовавших подъему массовых движений, упоминается о сильной скуке; и массовое движение в своих первых фазах скорее находит сочувствие и поддержку не столько среди эксплуатируемых и угнетенных, сколько у скучающих. Для того, кто подбивает массы на восстание, данные о скучающих должны быть одинаково приятны и ободряющи, как и данные о страдающих от невыносимых экономических и политических злоупотреблений.

Когда люди скучают, это значит, что они надоели сами себе. Сознание своего бесплодного, бессмысленного существования – главный источник скуки. Люди, не чувствующие себя независимыми, как, например, члены тесно связанного коллектива: церкви, партии и т. д., недоступны скуке. Независимый человек свободен от скуки только в том случае, если он занят творческой работой, каким-нибудь поглощающим его делом или же целиком поглощен борьбой за существование. Растрачивание жизни в погоне за удовольствиями и наслаждениями – никуда не годное средство против скуки. Трудно придумать, к каким фантастическим и отчаянным способам могут прибегнуть люди, чтобы придать смысл и цель своей жизни там, где они живут независимо и притом недурно, но без возможностей или наклонностей к творческой работе или к другой полезной деятельности.

Именно скука – причина того, что при зарождении массовых движений в них принимают участие старые девы и женщины «переходного возраста». Даже в движении ислама или в нацистском движении, которые неодобрительно относились к женской деятельности вне дома, мы встречаем женщин известного типа, игравших значительную роль на ранней стадии этих движений.

Замужество дает женщинам много такого, что заменяет им массовое движение. Оно дает им новую цель в жизни, новое будущее и новую индивидуальность (новое имя). Скука незамужних женщин и женщин, которые уже не могут находить радость и удовлетворение в замужестве, появляется от сознания своей бесплодной жизни. Посвятив себя «священному делу» и направив всю свою энергию и средства на его развитие, они находят для себя в этом новую жизнь, полную смысла и удовлетворения. Гитлер целиком использовал «дам высшего света, жаждущих приключений, скучающих от пустой жизни, уже не испытывающих удовольствия от любовных историй» {50}. Гитлера финансировали жены некоторых крупных промышленников задолго до того, как их мужья услышали о нем {51}. Мириам Бирд рассказывает о подобной роли, которую сыграли скучавшие жены дельцов накануне Французской революции: «Они умирали от скуки и меланхолии и от нечего делать приветствовали новаторов» {52}.