Дэвид Маккаллоу - Братья Райт. Люди, которые научили мир летать

Его вытащили из воды, он не был ранен, но сильно промерз. Его быстро завернули в одеяла, дали глоток виски. Ну а потом хлынул, как выразился один из членов смитсоновской команды, поток «самых отборных поношений», которые он слышал в своей жизни.

Газеты писали, что последняя неудача была хуже, чем провал испытаний 7 октября, что она стала унижением для Лэнгли и всех, связанных с дорогостоящим и длительным проектом. Лэнгли и другие давали вялые и неубедительные объяснения, возлагая вину на дефекты аппаратуры запуска. Это мало кого убеждало. Лэнгли сравнивали с Дариусом Грином, комическим дурачком – героем знаменитого стихотворения, чей нелепый аппарат мог летать только в одном направлении – вниз.

Правительству, писала газета «Вашингтон пост», следует немедленно прекратить финансирование эксперимента, который длился десять лет и в который были вложены большие государственные средства, но ни малейшей надежды на успех так и не появилось.

Нет никаких сомнений в том, что эксперимент оказался колоссальным провалом, но, как писала «Чикаго трибьюн», невозможно не испытывать сочувствия к Лэнгли.

«Он сконструировал свой „аэродром“ по научным принципам, насколько понимал их. Он вложил в проект большие средства, он продемонстрировал огромное терпение и настойчивость, он много и тяжело работал… Очевидно, что-то было не так с научными принципами или с тем, как профессор их применял».

Единственным человеком, чья репутация не пострадала, был Чарльз Мэнли. Лэнгли так и не оправился от неудачи и унижений и скончался через три года, в 1906 году.

О том, что произошло, в Китти Хок узнали от Орвилла. Новость появилась утром 9 декабря, когда он выехал из Дейтона с новыми твердыми стальными валами винта. Ожидая поезд на вокзале, он купил газеты, в которых рассказывалось обо всех деталях случившегося.

Ни один из братьев не делал критических или унизительных замечаний в адрес Лэнгли. Напротив, они выразили уважение и благодарность за участие, которое он принял в их работе. Простое знакомство с главой Смитсоновского института, наиболее выдающейся научной организации в Америке, который верил в возможность для человека совершать полеты, послужило для братьев стимулом в работе, отмечал Уилбур в письме к Октаву Шанюту, написанном через несколько лет.

Что касается непосредственно деятельности Лэнгли, его успехов и неудач, то Уилбур считал, что, «наверное, слишком рано давать им оценку, но если отрешиться от всего этого, то можно сказать, что благодаря своей миссионерской работе и примеру, который он подавал другим, он внес огромный вклад в наше дело.

Он обладал такими интеллектуальными способностями и моральными качествами, что влиял на историю. Когда большинство ученых считало, что работать в области аэронавтики постыдно, он увидел открывающиеся здесь возможности и ему хватило силы духа не побояться стать предметом насмешек публики и сожалений своих друзей. Он заслуживает большей благодарности, чем получил».

Отношение к Лэнгли со стороны прессы и некоторых его друзей-профессионалов было «постыдным», говорил Уилбур. «Его деятельность не заслуживает брани и не требует извинений».

Орвилл прибыл в Китти Хок в полдень пятницы 11 декабря и вместе с Уилбуром провел вторую половину дня за распаковкой «вещей». В субботу ветер был слишком слабым, чтобы попробовать стартовать с ровной площадки. Воскресенье они провели как обычный выходной, так, как могли бы провести дома – читая и общаясь с соседями. В данном случае это был Адам Этеридж со спасательной станции: вместе с женой и детьми он заглянул поздороваться и поглядеть на новую машину, о которой все так много говорили.

Днем в понедельник, 14 декабря, все работы были закончены. С помощью Джона Т. Дэниелса, дюжего человека, который выглядел так, будто может поднять дом, и еще двух мужчин со спасательной станции братья оттащили аппарат весом 274 килограмма на 400 метров, к Большому холму, на склоне которого они построили 18-метровые рельсы.

Когда мотор «Флайера» взревел, несколько местных мальчишек, увязавшихся за братьями, так перепугались, что опрометью кинулись прочь с холма.

Все было установлено и подогнано. Они не устраивали споров и долгих дискуссий о том, кто взлетит первым. Они просто бросили жребий. Уилбур выиграл и пробрался между винтами и расчалками на свое место позади двигателя. Он лег на живот, его бедра лежали теперь в обитой изнутри «люльке», с помощью которой, двигая корпусом, он мог управлять круткой плоскостей. Голова была поднята, и он смотрел вперед сквозь руль высоты, который отвечал за подъем и спуск аппарата.