Литагент Альпина - Верхом на ракете. Возмутительные истории астронавта шаттла

Позднее Шеннон попала в поле моего зрения на кружке по изучению Библии. В отделе астронавтов было немало горячих приверженцев той или иной веры. Некоторые из наиболее пылких верующих астронавтов были морскими пехотинцами – факт, который поверг меня в изумление и внушил благоговение. Морпехи были известны скорее тем, что гнобят младших по званию, а не возносят молитвы Господу. Однако некоторые из них организовали еженедельный кружок по изучению Библии. Шеннон была членом этого кружка, так же как и мы с Донной. На одном из занятий мы разбирали вопрос о том, как Господь относится к людям, которые «никогда не знали Иисуса Христа», в их загробной жизни. Один из членов группы задал провокационные вопросы. Может ли дикарь из джунглей Индонезии, который никогда даже не слышал о Христе, войти в Царство Небесное? А как насчет умственно больного или человека, который родился с половинкой мозга?

Последняя часть вопроса стала сигналом, который чертик в моей голове не мог пропустить, и я подал голос: «Да, Шеннон, как насчет женщин?»

Внезапно в облике Шеннон проглянуло «число зверя». Со мной было все кончено. Она сверлила меня глазами так, будто хотела сказать: «Я казню тебя страшной казнью. Посажу в муравейник!»

После занятия мне предложили поискать Бога где-нибудь… подальше от этого кружка по изучению Библии. Мы с Донной были отлучены от церкви.

Когда я умру, я попаду в два ада. По понедельникам, средам и пятницам это будет обычный библейский ад, с адским огнем и серой. Там демоны будут мучить меня раскаленными вилами. В остальные же дни недели мое место будет в феминистском аду, где некоторые особо ценные части моего тела поместят в раскаленные тиски и Шеннон Люсид, Салли Райд и Джуди Резник будут поочередно крутить рычаг, сжимая тиски все сильнее, а я буду кричать: «Пощады! Пощады! Я вырос на планете Замедленного Развития! Я не мог иначе!»

В чертовски жаркий день в июле 1978 года, тщательно одетый женой и не отягощенный интеллектом житель Планеты ЗР, я въехал через ворота Космического центра имени Джонсона (JSC), чтобы начать свою жизнь в числе «35 новичков».

Если когда-нибудь NASA потребуется испытать космический зонд, предназначенный для работы на поверхности Венеры, стоянка в Хьюстоне в летний день для этого вполне подойдет. Кондиционер в этом городе не роскошь, а средство жизнеобеспечения. До того как я прибыл в Хьюстон, я смеялся над сообщениями в желтой прессе о том, как человек шел по тротуару и внезапно потерял сознание. После первого летнего дня в Хьюстоне я смеяться перестал. Такое вполне могло случиться.

Кроме маленького ракетного парка с лежащей возле входа лунной ракетой «Сатурн-5», ничто не говорило о том, что JSC имеет какое-то отношение к космосу. Никаких ферм и башен обслуживания, никаких бункеров. Случайный прохожий мог бы решить, что это университетский городок или офис корпорации. Всем своим видом архитектура выдавала жесткую экономию. За исключением размера, все здания выглядели одинаково с их фасадами, отделанными шероховатым декоративным бетоном. Основные корпуса размещались вокруг пруда с утками, окруженного соснами и дубами, оживляющими плоскую и скучную равнину прибрежного юго-восточного Техаса.

Космический центр имени Джонсона располагался в крайней южной части городской застройки. От него до Галвестона было едва ли не ближе, чем до центра Хьюстона. Многие сотрудники NASA жили в пригороде Клир-Лейк-Сити, что подразумевало наличие вблизи озера (Lake), причем чистого (Clear). Ничего подобного. Клир-Лейк нельзя было назвать чистым и даже озером, скорее это выходящая в Мексиканский залив лагуна шоколадного оттенка с завесой влажности по берегам. Окрестности этого озера на правах таймшера населяла пара миллиардов отдыхающих москитов. Ясно, что имя городку дал девелопер с целью ускорить продажи недвижимости. Если бы рекламщики говорили правду, назвать его следовало Городом огненных муравьев. В обильных травах обитали легионы этих насекомых, которых давно пора было занести в ооновские списки оружия массового уничтожения. Огненные муравьи известны тем, что убивают детей, стариков и новорожденных животных. (Я не шучу.) Наступив ненароком на муравьиную кучу, легко представить ощущения жертвы напалма.

Если бы огненные муравьи объявили охоту на гигантских, олимпийского размера тараканов, которые были столь же вездесущими, то хотя бы один из двух паразитов мог быть истреблен. Но муравьи этим не занимались. У них, похоже, было соглашение о разделе сфер влияния, в соответствии с которым муравьи владели улицей, предоставив тараканам право превращать дома в большие тараканьи гостиницы. Каждое утро в пригороды выдвигались ярко окрашенные дезинсекторные машины, как танки, выползающие на берег Нормандии. Техники облачались в лунные скафандры и навешивали на спину похожие на огнеметы баллоны, прежде чем войти в зоны боевых действий – кухни и ванные. Но битва была проиграна заранее. Тараканы продолжали здравствовать на применяемых против них порошках, газах и жидкостях. И даже старый добрый башмак оказывался неэффективным оружием против этих хозяев суши и воздуха. Они умели летать. Помню, как-то в самом начале на нашей кандидатской вечеринке хозяйка загнала десятисантиметровую тварь в угол и, радостно ухмыляясь, занесла над ней ногу: «Жри кожу, зараза!» Но пока ее нога опускалась, монстр расправил крылья и атаковал ее прямо в лицо. Хозяйка завизжала и кинулась прочь, размахивая руками так, будто у нее загорелись волосы. Тем временем победоносный таракан прервал атаку, шумно сделал разворот и уселся над камином, вновь сложив крылья на спине, словно величественный орел на скале. Все оставшееся время вечеринки он сидел над камином, поводя антеннами вперед и назад, как крыльями семафора, как бы говоря: «Ну, давайте, атакуйте!» Желающих не нашлось.