Дэвид Винсент - История одиночества

Нам нужно нечто, что можно было бы назвать тихой историей британского общества. Слишком мало внимания уделялось организуемым время от времени, зачастую безмолвным досуговым практикам, которые были и остаются жизненно важной частью жизни большинства людей в современном мире. Айра Коэн в книге «Одиночное действие: действуя наедине с собой в повседневной жизни» каталогизирует «многочисленные… общественные места, где мы обнаруживаем людей, занимающихся какой-то уединенной деятельностью», – наряду с «нашими домами, где в разное время дня люди оказываются одни или устраивают себе зону уединения, чтобы заняться домашней работой или отдохнуть в одиночестве», и отмечает, что «этот до сих пор полузакрытый ареал человеческого поведения» является «подходящим предметом для социологического исследования» [122] Cohen I. J. Solitary Action. P. 2. . То, что верно для настоящего, применимо и к прошлому. Социальные историки и, шире, социологи склонны сосредоточиваться на коллективных, шумных видах деятельности. Отчасти это связано со стремлением подчеркнуть сложность взаимодействия на всех уровнях общества, а не только среди образованных и привилегированных. В какой-то мере это связано с ощущением, что коллективная практика является локусом исторических перемен. А кроме того, играет роль проблема свидетельства. Блумфилдовский сын фермера, который наслаждался «нередким перерывом для покоя», не оставил об этом никаких свидетельств – равно как и усталая домохозяйка, ненадолго вышедшая на свежий воздух, чтобы отдохнуть в одиночестве. И даже в тех случаях, когда историки снисходили до рассмотрения увлечений простых людей, это, как правило, были шумные спортивные состязания и коммерциализированные массовые увеселения, которые оставили по себе след в виде письменных откликов и канцелярской документации [123] См., например: Holt R. Sport and the British: A Modern History. Oxford: Oxford University Press, 1990; Malcolmson R. W. Popular Recreations in English Society 1700–1850. Cambridge: Cambridge University Press, 1973; Davies A. Leisure, Gender and Poverty. Buckingham: Open University Press, 1992. .

Тем не менее существует ряд исторических источников, которые все же позволяют написать эту, пусть лоскутную, тихую историю. Богатый архив сформировало постоянное распространение сетевого уединения. Как мы увидим в следующих двух главах, с самого начала охватываемого этим исследованием периода одинокое времяпрепровождение порождало литературу (периодические издания и книги), обслуживавшую изолированные практики. Через год после появления трактата Циммермана в английском переводе начал выходить журнал Sporting Magazine, в котором среди прочего публиковалась информация об одиночных прогулках на большую дистанцию и на время – популярном элементе яркой игорной культуры той эпохи [124] См., например, биографию знаменитого пешехода мистера Фостера Пауэлла в: The Sporting Magazine. 1792. Oct. P. 7–15. Тот же журнал дал позднее выдержку из «Уединения» Циммермана в контексте практик, связанных с днем отдохновения, при дворе Людовика XV: The Sporting Magazine. 1794. Apr. P. 5. . С конца XVIII века и до наших дней чуткая и энергичная издательская индустрия производила материалы по быстрорастущему спектру частных способов времяпрепровождения. Наряду с ними существовали книги по наиболее заметным тихим развлечениям, таким как рыбалка и садоводство, хотя в них и нечасто затрагивался вопрос о широте народного участия. В последней четверти XIX века занимающиеся всеми возможными видами невидимых хобби – от вышивки до коллекционирования марок – стали объединяться в ассоциации, которые создавали собственные архивы и публикации. В более недавнем прошлом устные истории и общественные опросы расширили сферу своей компетентности, чтобы исследовать повседневную жизнь широких масс населения. Наконец, есть еще эксперты из мира повседневности – авторы мемуаров и художественных произведений. Соратник Роберта Блумфилда, превзошедший его в успехе у потомков, Джон Клэр, был одним из немногих писателей своего или любого более позднего времени, способных работать с уединением как верхнего, так и нижнего регистра; его стихи и проза станут нашей отправной точкой в следующей главе.

В критической вселенной Циммермана уединение, к добру или к худу, осознанно практиковалось лишь незначительной частью населения. Наиболее разительным изменением в современный период стало увеличение числа людей, сознательно выделяющих время для себя и никого другого. Их поведение – свидетельство как растущей потребности в восстановительном уединении, так и устойчивого влияния материальных и коммуникативных факторов. Как будет показано в седьмой и восьмой главах, сохраняющаяся и в некоторых случаях углубляющаяся бедность населения в эпоху позднего модерна наряду с растущим сокращением инвестиций в сферу государственных услуг грозит повернуть вспять эти изменения, порождая чувство кризиса в отношении к патологии неудачного уединения в форме одиночества. Вместе с тем цифровая революция последних лет исследуемого периода, по-видимому, приведет к существенному нарушению устоявшихся моделей сетевого уединения. Критическое уединение, поиск альтернативных форм духовной истины перед лицом разрушительных социальных отношений характеризовались на протяжении всего этого времени бурным ростом, на который влияло ускоряющееся перемещение населения из сельской местности в города. Но, как будет показано в шестой главе, с поддержанием авторитета христианского уединения и святости природы как убежища от городской цивилизации возникало все больше трудностей. Спрос на них сохранялся, но во все более размытой и персонализированной форме.