Катри Райк - Моя Нарва. Между двух миров

В начале июля мне предстояло окончательно переехать в Нарву и стать директором. Проректорский водитель отвез меня. С собой я взяла пылесос, подаренное бабушкой ватное одеяло и коврик, сотканный одной тетей. Эти три вещи казались мне самыми важными. Мама проводила меня, при этом чуть всплакнув и дав с собой бутылочку вина. В 1999 году люди ехали работать в Хельсинки или Стокгольм, ну уж никак не в Нарву. Мама потом говорила, что была уверена: в один прекрасный день я появлюсь на пороге и объявлю, что в Нарву больше не вернусь. Что тут скажешь, расписание автобусов Тарту – Нарва тогда занимало четыре страницы формата А4, и в Тарту можно было отправиться в любой момент. Теперь рейсов стало меньше, расписание умещается на одной странице, так легко с места не сорвешься. Но тогда я часто после работы уезжала в Тарту и возвращалась к утру обратно. И не раз в моей голове соблазнительно мелькала мысль о том, что ведь можно и не возвращаться.

Яанус Ранкла, мой замечательный коллега по университету из отдела коммуникаций, пришел мне на помощь: он пожертвовал своим отпуском и составил должностные инструкции для всего колледжа. Это был один из самых лучших подарков, которые мне когда-либо в жизни делали.

Первые месяцы были полны сюрпризов. Секретарь, покидая пост, забрала с собой настольную лампу, бумагу и карандаши. Я сходила в «Р-киоск» за тетрадью в клетку и ручкой. Телефон был аналоговый, Интернет в пять часов вечера отключался, потому что уходил домой IT-специалист и выключал модем. Через него же шла все рассылка электронной почты. В компьютерном классе не было Интернета, потому что, как мне объяснили, порнография из Интернета захламляет компьютеры. Арендаторы приносили деньги в конверте, а водитель половину денег, отложенных на бензин, просто клал в карман. Когда я его уволила, то, к счастью, мне хватило ума проследить за его уходом, – он укладывал зимнюю резину к себе в машину. Меня спасло то, что я не читала местных газет, где колледж вместе с его новым директором обвиняли во всех смертных грехах. Коллеги держали газеты от меня подальше.

К слову сказать, в Нарве я вообще перестала читать газеты. Эстонские газеты прибывали во второй половине дня, когда они теряли свою актуальность. По утрам они стали приходить только через несколько лет, но и сейчас в Нарве эстонскую газету купить довольно трудно. Если утром через «Статойл» случайно пройдет парочка эстонцев, то по пути в Таллинн или Тарту газету уже не купишь. Все три номера «Ээсти пяэвалехт» уже распроданы. На дворе 2013 год.

Воспоминания о первом нарвском лете у меня связа-ны с еще одним человеком. Это Яак Саар, руководитель «Хансапанк» в Ида-Вирумаа, который привез мне стулья. Понимаете, просто приехал эстонский мужчина, большой и дружелюбный. И сказал, что я тебе вот стулья привез, они тебе пригодятся. А поддержки у меня в то время было очень мало.

С наступлением осени я поняла, что у меня три недостатка: я эстонка, я женщина и я молода. Из этих трех недостатков проходит только один.

Как ни странно это прозвучит, но в Нарву я приехала за ответами на множество вопросов. Я хотела ясности. В Тарту эта ясность была во всем, а Нарва только собиралась «прибыть» в Эстонию. Нарва для меня была и остается пробным камнем. И еще – чтобы быть до конца честной – я уезжала не столько за ответами, сколько от самой себя. А потом поняла, как мы все понимаем однажды, что от себя не убежишь.

Нарвская подводная лодка называется «Эстония», и на ней живет примерно десять человек. Это мы, круг друзей, которых жизнь забросила в Нарву на длительное время или на короткий срок. Если наша подводная лодка покинет Нарву, то и Эстонской Республики в Нарве почти не останется. К такому выводу мы пришли недавно, пережив небольшой кризис.

Время от времени я рассказываю своим знакомым подробности нашей жизни на подводной лодке. Одна моя подруга из дипкорпуса прокомментировала мой рассказ: «Всё как у нас в посольстве!» Как-то я, будучи в дурном расположении духа, встретилась в Тарту со старинным приятелем, и он тут же потребовал: «Ну, выкладывай, с кем ты поругалась: с Андресом или с Танелем?» Это два моих нарвских друга-эстонца. И добавил в утешение, что, мол, это нормально, на подводной лодке время от времени бывают размолвки.

У нас в Тарту была компания историков, большинство работало в университете. У нас было два гнезда, одно в отделе коммуникаций университета, а другое – у Ааду, то есть, у профессора Ааду Муста на историческом факультете. Нам было весело, в личной жизни у нас было мало обязательств, мы превращались в интерьер тартуских кафе и пабов. Искали что-то новое. Никто из нас не знал тогда, что писал нарвский городской архивариус, директор музея и инициатор создания местного исторического общества Арнольд Соом, переехавший в Нарву в 1930 году. Вот что он писал: «Среди друзей и знакомых были, конечно, люди, считавшие, что Нарва – последнее место, куда человек с академическим образованием мог бы захотеть переехать, так далека она от эстонского центра культуры и цивилизации». Он добавлял, что почувствовал себя свободным, переехав в Нарву; в Тарту ему было тесно и душно.