На следующий день после выборов Клинтон участвовала в международной конференции по Афганистану в Бонне. Не сводя глаз с Лаврова, она заявила, что Соединенные Штаты «высказывают серьезную озабоченность по поводу проведения выборов. Мы также озабочены сообщениями о том, что независимые наблюдатели за выборами подверглись нападкам, а их сайты – кибератакам. Это полностью противоречит идее обеспечения прав народа наблюдать за ходом выборов, участвовать в них и распространять правдивую информацию». Она отметила, что гордится теми русскими, которые пытались добиться справедливых выборов, и что российские избиратели заслуживают полного расследования всех достоверных отчетов о мошенничестве и манипуляциях на избирательных участках. На следующий день она продолжила высказываться критически: «Российский народ, как любой другой народ, заслуживает того, чтобы его голос услышали, а его избирательная воля была учтена. Это означает, что русские заслуживают справедливых, свободных, прозрачных выборов и лидеров, которые будут нести перед ними ответственность».
Насколько удивительными были эти комментарии? Макфол оправдывал заявления Клинтон, решив, что именно государственный секретарь, а не чиновник низшего уровня или пресс-секретарь должен выражать позицию США по этому вопросу. «Я хотел, чтобы русские обратили на это внимание», – вспоминал он позднее. Но для некоторых официальных лиц в США заявление Клинтон об американской поддержке справедливых демократических выборов было не чем-то неожиданным, а скорее простой рутиной. Уолландер позже говорила: «Мы все время видим нечто подобное. Это, по правде говоря, стандартно для Госдепа».
Совсем не так эту ситуацию воспринимал Путин. Протесты были для него чрезвычайным происшествием. Чиновники в США, смотревшие видео и изучавшие фотографии того времени, считают, что он был шокирован всплеском беспорядков. В своем видении мира Путин не допускал случайных совпадений. Когда его дела и дела России шли плохо, он сразу видел в этом скрытую игру американцев, пытающихся навязать ему свой «однополярный» мир. Оглядевшись вокруг в поисках того, кого можно было бы обвинить в демонстрациях протеста, он указал на американского госсекретаря.
Во время своего официального выступления после завершения выборной кампании Путин, обращаясь к группе своих политических союзников, собравшихся за круглым столом в конференц-зале и слушавших его со скучными лицами, заявил, что Клинтон «задала тон некоторым деятелям внутри страны; она подала им сигнал». Он упрекал ее в том, что она подстрекала протестантов бросить ему вызов, и утверждал, что демонстрации протеста, развернувшиеся по всей стране, были результатом вливания сотен миллионов долларов. Он добавил: «Мы все тут взрослые. Мы прекрасно понимаем, что организаторы действуют по прекрасно известному сценарию и в своих собственных корыстных интересах».
После этого на улицы Москвы, Санкт-Петербурга и дюжины других городов вышли тысячи людей. Они требовали честных выборов и обвиняли Путина. Протестанты высмеивали путинские домыслы о том, что ими дирижировала Клинтон. На одном из протестных шествий оратор спросил толпу: «Мы здесь потому, что нам Клинтон СМС разослала?»
Путин ненавидел, когда ему бросали вызов и проверяли на прочность. А за всем этим, как ему представлялось, стояла Хиллари Клинтон. Его недовольство будет тлеть годами и приведет к последствиям, которые в Соединенных Штатах никто не мог предвидеть.
В марте 2012 года Путин совершенно ожидаемо был избран российским президентом на третий срок. Примерно в это же время Клинтон отправила в Белый дом секретную записку, в которой изложила свою позицию относительно нового политического подхода к отношениям с Россией. Вернувшись к власти, Путин принялся жестко закручивать гайки. Клинтон предостерегала, что Путин намеревается вновь советизировать Россию, вернуть ее к прежнему порядку, что он «испытывает глубокое раздражение по отношению к США и смотрит на наши действия с подозрением». Ее записка не содержала никаких призывов к действию. Она только рекомендовала, чтобы Белый дом еще раз обдумал перезагрузку и, может быть, отказался от этой доктрины.
Команда Белого дома, включая Тома Донилона, к тому времени ставшего советником по национальной безопасности, не хотела отказываться от перезагрузки, которую они считали визитной карточкой международной политики президента. Ближайшие советники Обамы по национальной безопасности по-прежнему думали, что найдут пути укрепления отношений с Путиным, хотя бы для горсточки специфических задач, включая сокращение ядерных вооружений – личный приоритет президента. А кроме того, на повестке дня по внешней политике встала новая задача: положить конец кровавой гражданской войне в Сирии, вызванной протестами против жестокого диктатора Башара Асада, которого решительно поддерживал Путин.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу