Суад Мехеннет - Мне сказали прийти одной

Я спросила Питера о том, есть ли возможность поехать в Ирак через «Вашингтон пост».

– А ты уверена, что действительно хочешь туда сейчас поехать и в конце концов оказаться на войне? – спросил он. – А как насчет твоих родителей? Что они говорят?

– Я с ними об этом еще не говорила.

Через несколько часов Питер перезвонил.

– Хорошо, – сказал он. – Если ты сможешь получить визу, то есть одна история, которой мы должны заняться как можно скорее. Нам нужно найти дипломата, который по непроверенной информации встречался с Мухаммедом Аттой в Праге. Нам нужно найти аль-Ани.

Ахмад Халил Ибрагим Самир аль-Ани был офицером иракской разведки, который в 2001 году в качестве дипломата работал в Праге и которого обвиняли в том, что в апреле, за пять месяцев до атаки на Нью-Йорк и Вашингтон, он встречался с Аттой. Высокопоставленный чешский чиновник упомянул об этой встрече на пресс-конференции в октябре 2001 года, и это стало главным доказательством связи «Аль-Каиды» с Саддамом Хусейном.

Я подала заявку на получение визы в посольство Ирака в Берлине. Когда я пришла, чиновник консульской службы с удивлением посмотрел на меня:

– Вы хотите поехать в Ирак? Сейчас?

– Да, – ответила я.

– Вы хотите поехать туда в то время, когда люди пытаются найти способ выбраться оттуда? – спросил он. – Зачем? Посмотреть на войну?

– Нет. Я хочу поехать туда и узнать, действительно ли есть причины для этой войны или они придуманы.

Он посмотрел на меня, и его темные карие глаза расширились.

– Да кого заботит, есть эти причины или их нет? – спросил он. – Вы думаете, кого-то волнует правда? Вы так наивны. Вы думаете, американцев волнуют жизни иракцев? Или тот факт, что мы не имеем никакого отношения к 11 сентября и оружию массового поражения?

– Я хочу поехать и узнать, где правда, – сказала я. – Мы с коллегами действительно очень заинтересованы в поисках истины.

Он громко рассмеялся:

– Ну посмотрим, что об этом думает Багдад и дадут ли вам визу!

Он встал и подошел, чтобы пожать мне руку.

– Как я узнаю о получении визы?

– Вам позвонят.

Я собралась было уходить.

– Подождите, – сказал он.

Он что-то нацарапал на клочке бумаги:

– Вот мой номер телефона в Ираке. Я уверен, что немцы скоро вышвырнут нас отсюда. Если доберетесь до Ирака, звоните.

Я взяла бумажку и ушла.

Хотя я все еще жила дома, родители ничего не знали о моих планах. Я использовала свою спальню как кабинет, но у меня была отдельная телефонная линия, и я говорила шепотом, когда звонила насчет Ирака. Я считала, что нет никакого смысла что-то им говорить, пока не получу визу.

И я была права. Из посольства так и не позвонили. Вместо этого, как и предсказывал тот дипломат, его и его коллег попросили покинуть Германию. Было понятно, что война вот-вот начнется.

Меня все это не остановило. Я изводила Питера просьбами помочь мне получить одобрение от «Вашингтон пост» на поиски аль-Ани, несмотря на то что официальной визы я не получила. Может быть, я смогу поехать после вторжения, если американцы или кто-то еще возьмут страну под свой контроль.

И, как выяснилось, именно так все и случилось. Через неделю после падения Багдада Питер прислал сообщение, в котором говорилось, что я должна забронировать билет в Иорданию через отделение «Вашингтон пост» в Берлине. Ночь я проведу в отеле «Four Seasons», а потом на машине поеду в Багдад. «Позвони Ранье в Иорданию, – написал Питер. – Она все организует».

Я позвонила Ранье, которая была специальным корреспондентом «Вашингтон пост» и «Нью-Йорк таймс» в Иордании. Эффектная, дерзкая, родившаяся в хорошо образованной и влиятельной иорданской семье, Ранья была единственной известной мне арабской женщиной, которая решалась надевать джинсы и высокие каблуки на интервью с исламистами. С течением лет мы стали друзьями, но в тот день 2003 года я была нервничающей двадцатичетырехлетней девушкой, репортером-новичком, который впервые направлялся в зону военных действий. «У тебя будет пара часов медового месяца в пятизвездочном отеле, – со смехом сказала мне Ранья, – а потом они пошлют тебя прямиком по дороге в ад».

Родителям я все сказала тем же вечером за ужином, опустив, разумеется, часть про ад.

– И тебе обязательно надо туда ехать? – спросил отец. – Это очень опасно. Как мы узнаем, где ты находишься?

Мама расплакалась.

– Где ты будешь спать? Кто позаботится о твоей безопасности? – спросила она и покачала головой. – Почему я только не позволила тебе стать актрисой?