Пол Джонсон - Наполеон

И в этой ужасной трансформации Бонапарт выступал в роли некоего Демогоргона, князя демонов ада, вылепленного самой природой и наученного собственными амбициями и собственным опытом полностью использовать власть, которая досталась ему в результате и благодаря революции. Его чувствительность притупилась. Сострадание было для него пустым звуком. Воображение его не тревожило. Религиозных чувств у него не было, по его собственному признанию, с тех пор как в возрасте девяти лет он услышал, как священник сказал, что Цезарь – кумир мальчика – горит в аду. Совесть никогда его особо не беспокоила. Все его существо было подчинено его воле, ничто иное его не ограничивало. Способности его были необыкновенны. Энергия – неуемна. Таким образом, он, как сказал Джордж Мередит, был «грандиознейшей машиной и притом весьма ограниченным человеком».

Захват Италии в 1796 году был, по сути, первой стратегической кампанией Бонапарта. Для французского народа это был военный триумф, и успех этот был весьма символичен. Вторжение французских войск в Италию в конце пятнадцатого века положило конец средневековой Европе и отложилось в коллективном сознании французов как важный исторический момент. Повторив попытку завоевать Италию, Бонапарт задел чувствительную струну в душе каждого француза. Это был логичный поступок для корсиканца итальянского происхождения, ставшего гражданином Франции, – завоевать свою историческую родину, чтобы подчинить ее своей новой отчизне. Но генерал был ограничен в средствах. Когда он вступил в армию, то выяснил, что, хотя на бумаге ее численность 43 тысячи, на самом деле в ней насчитывалось немногим более 30 тысяч и всего шестьдесят пушек. К тому же солдатам не выплачивали жалование. Его первое воззвание к армии (от 28 марта 1796 года) задало тон его отношениям с подчиненными войсками: «Солдаты! Вы наги и босы, вас плохо кормят… но богатые провинции и великие города вскоре будут в вашей власти, и в них вы найдете честь, славу и богатства. Солдаты Италии! Хотите ли вы отвагой и стойкостью заслужить все это?» Бонапарт с самого начала заключил молчаливый договор со своими солдатами: они преподнесут ему победы, а он обеспечит им военные трофеи. Более того, он сделает так, что они легко смогут передавать награбленное добро домой, своим семьям. В этом был определенный военный смысл, потому что в таком случае солдаты не транжирили добычу, не спускали все в пьяном разгуле. Стоит ли говорить, что и офицеры, и особенно командиры дивизий выигрывали от такой системы. И, конечно, в первую очередь, сам Бонапарт переправлял как на свой счет, так и в государственную казну военные трофеи (золотые слитки, деньги и произведения искусства). Все это он посылал в Париж, членам правительства, чтобы они примирились с его растущим своеволием и независимыми действиями. Северная Италия стала идеальным плацдармом для такой грабительской экспедиции. Ни княжеский дом Савойи, ни Габсбурги не пользовались там большой популярностью. Мелкие независимые государства пришли в упадок. На этих землях были буквально тысячи церквей и монастырей, часовен: бесценные полотна и золотая и серебряная церковная утварь так и просилась в руки мародерам из армии захватчиков. Бонапарт вел себя осторожно, чтобы не развязать войну с церковью, как это сделали ранее республиканские армии. Он всегда останавливал своих солдат, не позволяя им убивать священников, справедливо полагая, что те являют собой серьезную силу в обеспечении контроля над обществом. Но он без колебаний «реквизировал» церковную собственность, загружая все ценное в свой обоз «в порядке меры пресечения».

Начальником штаба Бонапарта был Луи Бертье (1753–1815), который верой и правдой служил ему в разных должностях, но в большинстве случаев как начальник штаба (его называли «женой императора»), до самого отречения Наполеона от престола в 1814 году. Это был своеобразный симбиоз двух военных умов, поскольку Бертье трансформировал стратегические планы своего начальника в личный состав и материально-техническое обеспечение. Он издавал ясно написанные приказы, чтобы все необходимое доставлялось в нужное место. Бонапарт многим был обязан своему начальнику штаба и щедро одаривал его землями и титулами; дела у Бонапарта шли далеко не так успешно, когда Бертье не было рядом. Кроме него у Бонапарта было три надежных командира дивизии; среди них Андре Массена (1758–1817) – бывший юнга, сержант-майор, контрабандист, который стал одним из самых надежных его подчиненных, хотя неисправимая страсть Массены к мародерству (и взяточничеству) заставляла краснеть даже Наполеона.