Array Коллектив авторов - Масонские биографии

Итак, он возложил себе на плечи некое задание – и провалил его, потому что большинство членов ложи так и остались в лагере «традиционалистов». Уэсткотт снова нападает на эту «традиционную» школу в своей работе «Розенкрейцеры: их история и цели», зачитанной позднее в тот же год:

У вас нет никаких документальных подтверждений, которые можно было бы показать другим, когда именно главные философские и мистические аллюзии укоренились в масонском ритуале, но есть немало сторонников теории, гласящей, что ритуал спекулятивного масонства сформировался как единое целое в 1717 году – этот год считается великой вехой становления Ордена. Я же возражу, что Эшмол, и Воган были хранителями того самого древнего знания, которое, предположительно, содержится в нашем масонском ритуале благодаря тому, что они вступили в это Общество, и если это не они составили ритуал спекулятивного масонства в нынешней форме, то есть со всеми отсылками к каббалистике и мудрости Египта, то выводы тогда могут быть гораздо более фантастическими, чем если принять как данность, что это сделали именно они (AQC 7—1894).

Здесь он в одном абзаце излагает основополагающие принципы своей эзотерической научной школы: суть в том, что он предлагает узаконить практику выведения исторических закономерностей, в отсутствие документальных свидетельств, из текстологического анализа масонских ритуалов. Если некий символ присутствует и в Каббале, и в масонстве, ergo существует неоспоримая связь между этими понятиями, а значит, первые спекулятивные масоны были также и каббалистами.

Этот подход к масонским исследованиям может показаться и неумным и неподобающим, но он и не настолько глуп, как говорит бр. Хэмилл, приписывающий ему «явную неспособность различать исторические факты и легенды» (John Hamill, «The Craft», 1986, p. 22). Повествуя о различных подходах к изучению масонской истории, бр. Хэмилл дает определение «традиционной» школы как «такой, где теория строится на основании проверяемых достоверных фактов и документов», в то время как нетрадиционные подходы – это, по его мнению, такие, «где делаются попытки поместить масонство в контекст традиции Мистерий по признаку сходства учений, аллегорий и символики Цеха и различных эзотерических традиций» (С. 15). Затем бр. Хэмилл разделяет нетрадиционные подходы на четыре основные школы: эзотерическую, мистическую, символическую и романтическую, хотя, за исключением последней – характеризующейся слепой верой в неизменную с незапамятных времен природу масонского ритуала, – не всегда представляется возможным понять, чем одна описанная школа отличается от другой.

Без сомнения, претензии бр. Хэмилла к методам Эзотерической школы не могут быть целиком и полностью применены к Уэсткотту. По словам бр. Хэмилла, последователи Эзотерической школы

…берут принципы, ритуалы, внешние формы, символы и язык масонства, проводят параллели с другими группами (игнорируя тот факт, что принципы и многие символы носят универсальный характер и не являются исключительной собственностью или прерогативой масонства) и затем делают вывод о том, что эти сходства не случайны, но намеренны и посему являются свидетельством связи между указанными традициями. Они придают огромное значение дополнительным степеням, наделяя их воображаемой древностью, а также извлекая из их эзотерического содержания и символики зачастую гораздо больше, чем предполагалось их создателями. Рассматривая масонство во всем разнообразии ветвей как единое посвятительное целое, что не так, Эзотерическая школа сравнивает его с другими посвятительными системами, обнаруживает сходства, реальные или воображаемые, и заключает, что между этими системами существует взаимная связь (С. 22– 23).

Естественно, кое-кто полностью подпадает под это определение, Джон Яркер, например, равно как и Кеннет Макензи, но Уэсткотт куда рационалистичнее их: он был преисполнен скептицизма в отношении предполагаемой древности дополнительных степеней и, даже считая масонство частью посвятительной традиции, он отдельно упоминал, что отрицает наличие связей между ним и древними религиями Мистерий, о которых он написал последние две из зачитанных в ложе работ: «Масонство и его связи с ессеями» и «Сходства между масонством и культом Митры» («Freemasonry and its relation to the Essenes, AQC 28—1915, pp. 67– 79; «The Resemblances of Freemasonry to the cult of Mithra», AQC 29—1916, pp. 336– 347). Его подход скорее состоял в том, чтобы в отсутствие исторических фактов считать легенду достаточной заменой этим фактам.