Малала Юсуфзай: Я – Малала

Кто из нас Малала? Я – Малала, и это моя история.

Когда я появилась на свет, большинство наших знакомых сочувствовали моей матери и не считали нужным поздравлять моего отца. Я родилась на рассвете, как раз в тот момент, когда последняя звезда, мигнув, погасла. Мы, пуштуны, воспринимаем подобные вещи как благоприятное предзнаменование. У отца не было денег, чтобы отправить маму в больницу или пригласить акушерку, и маме помогала соседка. Первый ребенок моих родителей родился мертвым, а я известила о своем приходе в этот мир громким криком. Я родилась в стране, где в честь новорожденных сыновей открывают оглушительную ружейную пальбу, а новорожденных дочерей тихонько прячут в дальней комнате дома. Когда девочки вырастут, их ожидает один незавидный удел – стряпать и рожать детей, так что радоваться их появлению на свет нет никаких оснований.

Большинство пуштунов считают черным тот день, когда в их семье рождается девочка. Из всех родственников моего отца лишь его двоюродный брат Джехан Шер Хан Юсуфзай пришел поздравить с рождением дочери, да еще принес в подарок деньги. И не только деньги, но и большой лист бумаги, на котором было изображено наше фамильное древо, идущее от моего прапрадедушки. Разумеется, на ветвях этого древа красовались только мужские имена. Мой отец, Зияуддин, отличался от большинства пуштунов. Взяв лист с родословным древом, он нашел кружок с собственным именем и провел от него линию, на конце которой вывел «Малала». Мой двоюродный дядя взирал на это с изумлением, но отцу было наплевать. Он утверждал, что влюбился в меня с первого взгляда.

– Я сразу понял, это особенный ребенок, – повторял он и просил своих друзей бросать в мою колыбель сушеные фрукты, сладости и монеты, хотя подобные почести положены только мальчикам.

Меня назвали в честь Малалай из Майванда, величайшей национальной героини Афганистана. Пуштуны – это гордый народ, состоящий из множества кланов, разбросанных между Пакистаном и Афганистаном. В течение веков мы живем, руководствуясь сводом жизненных правил, называемым Пуштунвали. Согласно этим правилам, мы должны оказывать радушный прием всем гостям без разбора, а самым главным нашим достоянием является нанг, то есть честь. Потеря чести – это самое худшее, что может случиться с пуштуном. Позор невыносим для мужчин нашего племени. «Без чести мир не стоит ни гроша» – гласит наша пословица. Внутриклановая вражда настолько распространена среди пуштунов, что слово «двоюродный брат» – «тарбур» – означает также «враг». Но когда дело доходит до того, чтобы дать отпор чужакам, претендующим на наши земли, мы забываем о раздорах. Все пуштунские дети с ранних лет знают историю о том, как Малалай подняла афганскую армию на бой с англичанами. Было это в 1880-х годах, во время второй англо-афганской войны.

Малалай была дочерью пастуха, живущего в Майванде – маленьком городе, расположенном в пыльной равнине к западу от Кандагара. Когда она была подростком, ее отец и человек, которому она была обещана в жены, как и тысячи других афганцев, ушли сражаться с британскими захватчиками. Вместе с другими женщинами Малалай отправилась на поле боя, чтобы перевязывать раны и подносить воду. Потери афганцев были огромны. Когда Малалай увидела, что знаменосец убит, она привязала на древко свое белое покрывало и устремилась в гущу сражения.

– Возлюбленные братья! – кричала она. – Если сегодня вы сумеете избежать смерти, по воле Аллаха ваши имена станут для потомков символом бесчестья!

Через несколько мгновений Малалай упала, сраженная пулей, но ее слова и храбрость вдохновили афганских воинов, и они переломили ход битвы. Англичане понесли одно из самых сокрушительных поражений за всю историю британской армии. Афганцы были так горды, что последний афганский падишах воздвиг в центре Кабула монумент в честь победы при Майванде. Прочтя «Записки о Шерлоке Холмсе», я с радостью узнала, что доктор Ватсон, прежде чем стать помощником великого сыщика, принимал участие в этой битве и даже был ранен. В общем, Малалай – это наша Жанна д’Арк. Множество женских школ в Афганистане носят ее имя. Мой дедушка, богослов и сельский имам, не одобрил решения моего отца назвать меня в честь национальной героини.