Норман Оллестад - Без ума от шторма, или Как мой суровый, дикий и восхитительно непредсказуемый отец учил меня жизни

– По мне, так лучше умереть от холода.

– Согласен.

Мы шли по изогнутой песчаной косе, врезавшейся в море. Отец оглянулся на большой риф. Он остановился, изучая волны, а я сделал вид, что ничего не замечаю.

– Когда ветер уляжется, может, будет и неплохо.

Я ничего не ответил. На другой стороне виднелась песчаная полоса, за ней высокие черные скалы обрамляли небольшую бухту. Когда мы подошли ближе, я заметил на мокром песке две рыбацкие лодки. Они покачивались, как колыбельки. Это были явно не каноэ, выдолбленные в стволе дерева. Маленькие плоскодонки, до отказа набитые сетями, ведрами и гарпунами – не бамбуковыми, а металлическими.

– Гляди-ка, – сказал отец.

За живой изгородью из мангровых деревьев еле угадывался ряд пирамидальных крыш из листьев кокосовых пальм.

Отец качал головой, словно не мог поверить своим глазам, и тут я понял, что нам крупно повезло. То, что все время приходилось полагаться на удачу, порядком нервировало меня.

Он шагнул на тропинку, усеянную растоптанными ракушками.

– А что, мы прямо так возьмем и заявимся?

Отец развел руками.

– Я не вижу другого выхода.

– А вдруг люди, которые там живут, не любят чужаков?

– Ну, тогда уйдем. Не парься, – сказал он.

Он взял меня за руку, и мы пошли в сторону крыш.

…сдвинуться с места, а у меня одна рука была занята ковриком из самолета. Вероятно, она послушно добралась бы до крыла, скажи ей об этом взрослый, а не 11-летний парнишка, которого она считала порядочным сорванцом… Я оставил коврик рядом с ней и пополз обратно к отцу.

Мне нужно было ощутить его запах, прикоснуться к его коже. Без отца я мало на что был способен – я не мог самостоятельно передвинуть ни его, ни Сандру. Почему он не очнулся? Видимо, я делаю что-то не так. Но что же, что?!

Я ступил в обледенелую воронку и больше не мог думать ни о чем другом. Сгустившийся туман, ветер и снег напрочь стерли очертания поверхности, и мне пришлось по памяти искать то место, где, как мне казалось, находился отец: полметра вниз и затем метров пять поперек. Разум мой сфокусировался, как лазерный луч, и выжигал все посторонние мысли. Наконец я нашел отца и ткнулся носом в его ухо: прохладное, но не холодное. Я боднул его тело макушкой, как сделал бы зверь. Ощутил его тяжесть. Мне не хватало сил дотащить его до убежища, и я не мог с этим смириться.

– Ты слишком тяжелый, – пожаловался я, обвиняя отца в собственной слабости.

Грудь мою сдавило отчаяние. Я закрыл лицо ладонями. Отвернулся от него. Потом открыл глаза, впился ногтями в лед и пополз к Сандре. Я ввинчивался в гору и всю дорогу до сиденья Сандры проклинал и эту вершину, и все, что на меня навалилось, – даже Ника с его сетованиями на мой «слабый характер» и «неизбежность поражения». «Ник – мешок с дерьмом», – провозгласил я про себя, взяв Сандру за руку. Она отдернулась. Я отстегнул ремень безопасности и вытянул ее из-под него.

– Пошли, – сказал я. В этот момент я напомнил себе отца – он ведь всегда заботился о ней. Теперь это была моя обязанность.

– Что ты делаешь? – спросила она.

На мгновение перед глазами всплыла картина: Сандра сидит на барном стуле (кажется, это было в Юте) и распекает меня за то, что я, такой испорченный сорванец, уговариваю отца уйти из скучного бара в игровую комнату.

Ее кожа потеряла привычный карамельный оттенок и побелела от мороза. «Она просто до смерти боится», – понял я.

Коврик я засунул под ее сиденье, рассчитывая, что так его не сдует. Потом просунул руки под ее изящные кожаные сапожки.

– Давай, пошли вместе, – сказал я. – Мы доберемся до крыла. Там можно спрятаться.

Я подробно объяснил, что и как нужно делать, и она меня послушалась. Я принялся толкать нас за край воронки, помогая себе всеми частями тела – и коленями, и тазом, и подбородком.

Первыми краешек тропы нащупали колени. Я поставил ноги Сандры на уступ и сказал, что на него можно опереться. Так я смог немного передохнуть.

– Отлично, – сказал я. – А теперь держись своей стороны и пробуй шагать, прижимаясь к склону.

Бороздя снег плечом и бедром, Сандра вонзала каблуки в тропинку и, помогая себе здоровой рукой, с усилием передвигалась по скату. Тропка сберегла нам кучу времени и энергии. Минут через десять мы соскользнули на относительно ровную поверхность за большим деревом.

– Мне нужно забрать коврик, – сказал я.

– Нет-нет, не уходи!